Хотя я старалась экономить, но в прошлом месяце деньги с продажи драгоценностей подошли к концу то похолодает на улице, и мне приходилось покупать себе теплую накидку, то продырявятся башмаки и нужно было покупать новые, то увижу в лавке с травами чудодейственное средство от сыпи и сама не замечаю, как уже держу в руках заветный бутылек, оставшись без целого серебряного. А потом и вовсе мой арендатор задрал цену за жилье в трое.
Такими темпами мне стало понятно, что либо я выхожу хоть на какую-то работу, либо иду просить милостыню. И вот так ноги принесли меня к публичному дому, о котором я даже слышать не хотела еще пару месяцев назад.
От них как раз ушла обслуга, поэтому платили мне за двоих, но трудилась я за четверых. Уже с рассветом покидая бордель, я кое-как добиралась до своей комнатушки, валилась на нее без сил, а к обеду стекала с нее киселем и снова шла на работу.
По-началу было противно и тошно смотреть на расфуфыренных «девочек» и развязных мужиков, а потом ничего привыкло. Так бывает, жизнь заставит ко всему привыкнешь. Зато голова на место встала.
То там, то здесь ловя обрывки фраз и сплетен, я вдруг с удивлением поняла, что мир на этом городишке не заканчивался. Да, я прожила здесь всю юность, а после Алерис забрал меня в свою красивую жизнь, но ведь было много других мест, кроме столицы.
Например, я узнала, что всего в сотне верст от Грингельга стоит большой город Альгулат. И все, кто могут наскрести хоть какие-то медяки на поездку, перетекают туда в поиске лучшей жизни. Говорят, жилье там стоит дороже, зато рабочих мест полным полно.
Ясное дело, что в борделе всю жизнь не протянешь. За эти пару месяцев тяжелой работы я сбросила вес, а чудодейственный отвар, который я купила за серебряный, как водой смывал с кожи сыпь. Поэтому в последние дни мне частенько приходилось отбиваться от гостей, настаивая на том, что я лишь служанка, а не шлюха.
Да, и «матушка» стала косить на меня глаз. Нет-нет, а говорила о том, как хорошо зарабатывают ее «девочки», и как мне пошла бы эта работа.
Поэтому вопрос о переезде стоял для меня остро. И по всем подсчетам выходило так, что еще месяц работы в публичном доме, и я смело смогу отправиться в Альгулат. Говорят, там и обучение можно пройти, а после тебя возьмут уже не только полы мести, а в место получше.
Именно такими мыслями я и утешала себя, пока плелась домой после изнурительно дня. Еще месяц, и я уеду. Еще месяц, и все закончится.
Постучав в дверь, я крикнула:
Пиво!
Тут же на пороге показался массивный бугай, от которого разило потом и перегаром. Он окинул меня сальным взглядом, и по его лицу растеклась нехорошая улыбка:
Глянь-ка, какая цыпа пожаловала.
Месяц общения с самыми низшими дралами научил меня разговаривать на их языке, а потому я, даже не моргнув глазом, гаркнула:
А ну-ка глазенки подобрал. Есть у тебя шлюха, вот с ней и кувыркайся. Берешь пиво или нет?
С огоньком, хмыкнул мужик, забирая у меня деревянные кружки. Серебряный дам.
Даже за золотой с таким, как ты, не лягу, фыркнула я, и перебросив свою длинную косу за спину, зажала локтем поднос и поспешила во вторую комнату расстилать белье.
Я как раз расторопно взбивала подушки, уже представляя, какой кошмар ждет меня в пятой, как вдруг услышала окрик «матушки»:
Ниска! Живо сюда!
И что ей могло понадобится? Неужели будет ругать, что еще не прибралась в пятой? Бросив на постель подушку, я выскользнула из комнаты и побежала на первый этаж. Уже на лестнице я увидела, в небольшом холле дородную хозяйку, а рядом с ней Жреца.
Пурпурная мантия святого служителя выглядела настолько неправильно в публичном доме, что на мгновение я замерла. И в этот момент он поднял голову, и из-под капюшона на меня уставили бесцветные глаза. Тот старик из храма!
Ниска, чего копаешься? рявкнула «матушка», оглядываясь на меня. Скорее сюда!
Она махнула своей полной рукой в зазывающем жесте.
Сердце укололо тревожной иглой. Я застыла в нерешительности. Но что он может мне сделать? Жрецы были людьми храма, и по сути не имели власти среди людей. Хотя многие влиятельные норы могли искать их покровительства, и такие жрецы, конечно, были уже важными шишками.
Вытерев вспотевшие ладошки о подол простенького платья, я спустилась по скрипящим деревянным ступеням и подошла к «хозяйке». Жрец не сводил с меня пристального взгляда, от которого у меня
по спине толпами шли мурашки.
Вот она, светлейший, провозгласила «матушка», толкая меня в поясницу и выпихивая вперед, и уже тише мне: Тебя хочет, Ниска.
Меня Хочет?!
Я не продаюсь, холодно ответила я, сжимая руки в кулаки. В нашем доме много других девушек, я лишь служанка.
И тут же получила оплеуху от матушки.
С ума сошла, Ниска! Такой мужчина тебя требует! Некогда тут губы гнуть! почти что зашипела на меня хозяйка.
Благо, что вы не продаетесь, нойра, обратился он ко мне.
Я вздрогнула от уже забытого обращения. Так меня величали в какой-то другой жизни. Сейчас же я была лишь дральей, и другого было не дано.
Нойра?! воскликнула «матушка», отскакивая от меня с поразительной расторопностью для такого тучного тела. Ты Вы Что же? Из дома сбежали?!