Он, конечно же, не шутил и спорить с ним из-за Мишеля совсем не было времени его только-только хватило, чтобы добраться до дома и подняться по скрипящим ступенькам на второй этаж до своей квартиры в доходном доме Боталовой, и то поднялась она не без помощи Ивашки огромного, сильного парня, служившего у них в управе на все случаи жизни: доставить записку, растопить печь, натаскать угля, сбегать в трактир за едой и прочее Светлана сонно прикинула: его в список берендеев тоже надо внести аккурат рядом с Мишелем написать.
Ивашка Чуть обожди Язык у Светланы заплетался, но Ивашка послушно остался в квартире, подпирая дверь и дожидаясь распоряжений. В скупку съезди и сдай
Голова уже плыла, комната становилась то больше, то меньше прямо на
глазах, пальцы, расстегивающие пуговицы на плаще, уже еле слушались. Светлана зевала, вспоминая недобрым словом свое начальство и кидая плащ, а за ним и надоевший мундир прямо на пол. Ей бы еще чуть-чуть продержаться.
Она достала из комода шкатулку с мелочевкой: серебряные серьги, браслеты, шпильки, и на дне этой дешевой мишуры На дне жемчужного ожерелья, окатывая Светлану ледяным холодом осознания, не было. Светлана даже перевернула шкатулку вверх дном. По комоду и по полу понеслись горохом ничего нестоящие безделушки.
Ивашка сглотнул:
Светлана Алексеевна
Она потрясенно обернулась на него:
Ничего, я передумала. Иди, Ивашка.
Он ушел, а Светлана рухнула без сил на кровать. Ожерелье пропало. Не так. Его украли.
В её квартире бывали только Мишель, горничная Лариса, убиравшаяся раз в неделю и раз в две недели менявшая белье на кровати, хозяйка доходного дома эта приходила проверять порядок когда хотела, и мужик по хозяйству Герасим ставил недавно вторые, зимние рамы на окна. Все. Больше никто. Мишеля можно вычеркнуть из списка: сложно представить, чтобы богатый княжич посягнул на её жемчуг. Оставалась Лариса и Герасим. Хозяйка, госпожа Боталова, не могла позариться на жемчуга не того полета птица, ей не с руки воровать Впрочем, нет, её тоже нельзя вычеркивать из списка. Надо проверить их всех. Накатывающие волны дремоты не дали додумать Светлана провалилась в сон, как была в одежде, только туфли снять и успела.
Кошмары решили её в этот раз оставить в покое. Ей снился дом. Перешитые мамой платья от старшей сестры. Тепло печки. Туманное утро в лесу, когда они собирали грибы. Собственный крик: «Машка! Машка! Машка!» так она звала свою кошку, до одури зля старшую сестру. Холод компресса на лбу, когда она подхватила тиф. Мурчание Машки, спавшей у неё на кровати, устроившись в подмышечной впадине. Шаги отца, когда он ходил по комнате в беспокойстве. Яркий свет в дверном проеме кухни!
Светлана открыла глаза и поняла, что мурчание, компресс на лбу и свет из кухоньки, где маячила чья-то явно мужская фигура, ей не снятся. На ладони сам собой сформировался огненный шар.
Машка Не Машка баюша подняла голову и перестала мурлыкать:
Свои.
Баюша? Светлана оглядела кошку: та была побрита с одного бока, на котором мелкими узелками были зашиты раны от когтей берендея. Что ты тут делаешь?
Аюшки? раздалось с кухни в проеме двери стоял Громов собственной персоной. Светлана Алексеевна, вы что-то говорили?
Светлана затушила эфирный огонь и спросила Громова:
А вы что тут делаете? И кошка И Что тут происходит? Она ничего не понимала.
Дайте мне пару минут, Светлана Алексеевна, я все объясню. Он подошел ближе и, подхватив баюшу под живот, понес её на кухню. Одет пристав был весьма по-домашнему: брюки и сорочка с закатанными по локоть рукавами. Светлана села на кровати, обнаруживая, что одета во фланелевую ночную рубашку. Она тихо выругалась и на слабых ногах направилась в уборную: раз уж Громову так нужна пара минут ей эта пара минут тоже пригодится.
Приведя себя в порядок, она вернулась в кровать, юркая под теплое одеяло. В голове роилась куча вопросов к Громову, хотя больше хотелось орать, как базарной бабе: баюша должна быть в больнице! Она же сильно пострадала от когтей берендея. Мнение о Громове упало до нуля он слишком много себе позволяет! Не даром его разжаловали.
С кухни раздавалось громкое, совершенно невоспитанное чавканье. Громов с большой кружкой в руках, исходящей паром, вышел из кухни и сел на стул перед Светланой, вальяжно закинув ногу на ногу.
Вы она еле успела прикусить язык и не высказать все, что о нем думает.
Громов, передав кружку Светлане, мирно предложил:
Давайте для начала я
Давайте!
Во-первых, переодевала вас Лариса, горничная. Во-вторых, дверь в квартиру открыла госпожа Боталова. В-третьих, они все предупреждены, что я нахожусь тут по служебной надобности. И пейте, пейте, Светлана Алексеевна. В кружке отвар шиповника на меду.
Светлана нахмурилась: он и это знает. Шиповник нужен для восстановления от ранговой ломки. Кто он такой на самом деле
Громов мягко сказал:
Прошу пейте, не бойтесь. Богдан Семенович сказал, что это вам крайне необходимо.
Богдан Семенович? А он тут причем?
Громов ответил в своей манере: вопросом на вопрос:
А кто бы еще мне выписал разрешение на проникновение в вашу квартиру?