Вот тут я и столкнулась с проблемой, вернее, с двумя. Рядом не было дров, но я проявила настойчивость, бормоча под нос:
Где же эти дрова? Должны же быть где-то здесь
И вздрогнула, увидев под рукой Маркуса, о котором успела забыть. Неудивительно, голова болела, я плохо соображала и периодически теряла связь с реальностью. Шок? Вполне возможно. Глянула на свои руки, удостоверилась, что я всё ещё та, другая, вздохнула и с вопросом посмотрела на ребёнка, который робко улыбнулся в ответ и показал рукой на мешок у стены:
Угли, мама, дрова нельзя, запрещено же.
А, да, конечно, милый. С мягкой улыбкой ответила мальчику, а в ответ опять получила ту самую робкую улыбку.
В этот момент я чётко поняла, что моя предшественница была большой эгоисткой и неудачницей. Как можно было проглядеть такое чудо? Да мальчишка был просто золото, во всяком случае, сейчас мне именно так и казалось. А, впрочем, умиляться я буду позже, ребёнка кормить надо.
Поэтому я вслух спросила, больше себя:
И чем же угли брать?
Маркус показал на удобную небольшую лопату. Место, где хранились серные спички, он тоже показал, оказавшись очень смышлёным ребёнком.
Выдохнула, когда поставила две средние кастрюли. Большую выбрала для замачивания засохшей грязной посуды, а Маркус показал, где хранилось «мыльное желе». Я же в памяти предшественницы отрыла и эти знания. То самое желе песочного оттенка было смесью местного мыла, воды и соды. А вот местное мыло делали из песка, золы и льняного масла.
Меня порадовало, что песок для этих нужд прокалывали, ещё удивительнее было видеть люфу здесь, выполняющую роль мочалки. Я всегда думала, что это более южное растение.
Вскоре я залила посуду горячей водой отмачиваться, поскребла по всем поверхностям, потому что не могла ни готовить, ни есть, видя такое свинство.
Нашла небольшую упаковку чая, поняла по наличию этого продукта, что он уже не так редок и дорог. Значит, на дворе был век восемнадцатый, не меньше, скорее даже конец века. Да и платье на мне было вполне в эту эпоху.
К радости, я нашла и ароматные травы, небольшой кулёк. Выбрала лимонную мелиссу и мяту, отложив подальше лаванду, которую не любила.
Взглядом нашла чайник, грязный заварник и чашки, помыла их быстро, ополоснула кипятком и заварила ароматного чая.
Маркус удивлённо смотрел на то, что я делаю, робко напомнив:
У нас молока нет, закончилось пару дней назад, а отец денег не дал, сказал, пока нет.
Я махнула рукой, предлагая:
Ничего, попьём чай с травами, его можно и без молока. Здесь пока к готовке перейдёшь, сил никаких не хватит.
В ожидании, пока заварится чай, я продолжила шарить по полкам, заглядывая в каждый угол. Запасов было совсем негусто. Хотела лепёшек наготовить по-быстрому, найдя у плиты плошку с бараньим салом. Оказалось, что настоящая мука дорогая, а у нас были овсяная и гороховая. Ещё нашла немного овощей: картошку, брюкву и морковь. Меня порадовало, когда Маркус напомнил:
В подвале, мама, есть ещё овощи. Там немного, но есть брюква, тыква, капуста и картошка. И горшочки есть с джемом, но отец запретил их брать, помнишь? Два дня назад и сказал.
Я посмотрела на этого голодного мальчишку, на его запавшие щёки, на общую неухоженность, и поняла, что такого мужа я и знать не хотела. Некстати подумала, почему я так свободно говорила по-английски. А ведь я не сразу даже поняла, что это был иностранный для меня язык.
Встряхнула головой, и зря. В левом виске запульсировало, но я осторожно поднялась и решительно заявила:
Показывай, Маркус, где вход в этот самый подвал.
Глава 3
Оказалось, что именно в подвале хранились основные запасы семьи. Их было совсем немного, семья проживала не лучшие времена. Маркус нёс свечку, освещая путь, поэтому я сама нагрузилась, тем более и было там не особо что взять. Мы уже возвращались, когда я остановилась как вкопанная, присмотревшись к дальней стене подвала.
Свет туда не проникал, рассеиваясь ближе, так почему тогда я видела силуэт двери на дальней стене?
Шёпотом спросила, думая, что ко мне, похоже, белка пришла:
Маркус, ты видишь вон на той стене очертание двери?
Ответ меня поразил. Мальчишка в два шага подошёл, обнял и с облегчением ответил:
Я думал, ты больше не видишь, не помнишь, и теперь я один остался с даром.
Осторожно переспросила:
С каким даром, милый? И что там дальше, за той дверью, если она действительно там есть?
Ты забыла?! Растерянность, испуг вот что читалось на его лице. Но сын продолжил, а голос его дрожал: Там твоя зельеварня, мама. Ты всегда любила варить зелья, в магической части дома есть источники, хотя и не самые сильные, но ты туда давно уже не ходишь, там печать стоит. Ты обещала папе, и вы поставили печать, а про зельеварню свою промолчала, чтобы у нас хоть какие-то деньги были.
Вот тут моя психика не выдержала. Я отступила на шаг, второй, поняла, что задыхаюсь, воздуха в лёгких не хватало, ноги стали ватными. Я помнила, что дальше стояла небольшая бочка с крышкой, оглянулась, сделала ещё шаг назад и просто плюхнулась на бочку.
Сидела, прижимая к себе продукты, и переваривала только что услышанное. Тихим голосом попросила Маркуса: