Я растянула губы в любезной улыбке:
- Спасибо, комиссар, буду вам признательна. А еще мне хотелось бы принять душ. И чтобы послали ко мне домой за чистой одеждой.
Бульдог кивнул и сделал знак карабинеру.
- Будет сделано, сеньорита Ловейра. За вещами сейчас же пошлют. Хорошего вам дня.
И, не торопясь, удалился.
Надо ли говорить, что я нисколько не удивилась, когда в этот вечер мне подали совершенно иной ужин: пышные, еще теплые лепешки с сыром,
сочащиеся чесночным маслом, золотистые ломтики жареной морской форели с лимоном, нарезку из свежих овощей, розовые помидоры, сладкие хрустящие огурчики, листья базилика. И даже тарелку фруктов и кувшинчик вина.
Ну просто тюрьма пять звёзд.
А позже, отдраив себя жесткой мочалкой под холодными струями тюремного душа и надев чистую одежду из дома, я почувствовала себя вообще на вершине блаженства.
Взяв яблоко, я устроилась на постели с ногами, подоткнув вокруг себя симпатичное лоскутное покрывало, переданное мне супругой сеньора комиссара, и раскрыла одну из книг, принесенных доктором Пересом.
Глава 22
Однако, я ошиблась. Передо мной стоял молодой мужчина, постарше меня лет, наверное, на шесть-восемь. Одет он был в светлый свободный льняной костюм, волосы каштановые, мягкие, борода эспаньолка, глаза пронзительные, зеленоватые. Их цвет напомнил мне полосу прибоя на моём пляже - переливающуюся, в золотых солнечных искрах. Модельную внешность незначительно портили оспины на щеках и широкий кривоватый нос, стремящийся куда-то влево, как у боксера. Пока я медленно соображала откуда к нам такого красивого дяденьку занесло, незнакомец уточнил:
- Вы сеньорита Габриэла-Роса Ловейра? Я ваш адвокат, Кайо Диас, - и он уверенно кивнул карабинеру на решетку, разделяющую нас. - Будьте добры, впустите меня к клиенту.
Его тон не допускал и тени каких-либо сомнений и возражений.
Войдя внутрь камеры, он огляделся и одобрительно присвистнул.
- Уютно тут у вас, хорошо устроились. Будем надеяться, что ненадолго.
Я всё еще молчала от неожиданности. Адвокат показался мне каким-то легкомысленным, не похожим на настоящего профессионала. Скорее, он был похож на актера, играющего роль.
- ВыТо есть вас нанял Пабло Гарсия? - упавшим голосом спросила я. Кайо Диас не внушал мне никакого доверия.
Мужчина резко повернулся, безошибочно уловив мой недовольный тон.
- Сеньорита Ловейра, послушайте, - прищурившись, заговорил он совершенно другим тоном. - За это дело не хотел браться абсолютно никто из нашей конторы. И не только потому, что предложенный гонорар был ничтожно мал. Просто проигрывать никто не хочет. Все факты против вас. Да, я внимательно всё изучил. Так почему же согласился я?
Я сглотнула нервно.
- Так почему согласились вы? - повторила я за ним еле слышно. Если даже адвокат говорит, что дело, скорее всего проигрышное, то как же он сможет мне помочь?
- Во-первых, я люблю сложные задачки. Еще со времени учебы, - он сел на лавку, застеленную пестрым лоскутным покрывалом, и вытащил из своего саквояжа серую папку, а из неё несколько листков с записями. - Представим, что все события и факты - это карты. Обыкновенные игральные карты. И вот сейчас они настолько идеально сложены в колоду, что на первый взгляд кажется: картинка сходится. И дело яснее ясного. Но вот как раз это мне и не нравится.
Я слушала его очень внимательно. Он уже не казался мне поверхностным праздным франтом. Было очень интересно выслушать его аллегорическую теорию.
- Так вот, - продолжал он, - ни в одном деле не бывает такой идеальной комбинации фактов, где и документы, и мотивы, и показания свидетелей говорят об одном только если что?
Он прищурил теперь один левый глаз и хитро взглянул на меня. Ему хотелось, чтобы я ответила. Но я пока что не понимала и поэтому молча пожала плечами.
- Только если они не подтасованы, - пояснил он, не дождавшись моего ответа. - А это правда, что вы готовите лучшую фокаччу на побережье?
Его вопрос был еще более неожиданным, чем его появление и всё ранее сказанное.
- П-при чем тут моя фокачча? - заикнувшись, спросила я. Нет, это всё-таки какой-то фарс.
- Ваш юный друг Пабло Гарсиа очень горячо говорил о ней, - пояснил Кайо. - О вас, кстати говоря, тоже. Это еще одна из причин, по которой я решил взяться за то, чтобы вытащить вас из этой камеры, хотя и довольно миленькой. Если вы пообещаете, что по окончании дела прекраснейшая девушка в мире угостит меня собственноручно испеченной фокаччой, считайте, что вы уже на свободе.
Меня уже невольно разбирал смех.
- Где же я вам потом найду прекраснейшую девушку в мире? - сохраняя самый серьёзный вид, спросила я своего чуднОго адвоката.
- Ваш юный друг Пабло Гарсиа утверждал, что это вы, - сообщил мне Кайо, и стал зачитывать мне то, что я уже слышала от комиссара. И о проникновении в дом сеньора Гонсалеса, и о нападении на него, и об имеющихся
корыстных мотивах, и об отсутствии алиби.
- Как бы ни было печально, но всё это правда, - вздохнула я. - Но я могу объяснить, правда
- Пока не нужно, - пробормотал адвокат и задумался, перечитывая строчку за строчкой. - Что на самом деле вам нужно было в доме Гонсалеса?