Я переложила раковины в большую миску и полила щедро соусом, оставшимся на дне котла.
Некоторое время было слышно только самозабвенное чавканье и звуки ммм-мммм, миска быстро пустела. Сама я лишь попробовала, насколько удался соус. Он был идеален: чеснок, домашние сливки, поджаренная мука, масло и сухие травки с огорода матери Карлы превратились в гладкую ароматную кремовую субстанцию.
- Просто божественно, - Карла облизала губы и кончики пальцев, - невозможно оторваться!
- Хочу на открытие сделать одно главное большое блюдо и еще несколько закусок. Пирожки, кусочки рыбного филе в кляре, фокаччу, конечно. Что ещё?
- Габи, мы с ребятами можем наловить тебе креветок, нужно? - Рауль сидел довольный, перед ним высилась гора пустых раковин.
Я захлопала в ладоши.
- То что надо, здорово! А вам не трудно это будет? Я и так напрягла всех, кого только можно.
Парень довольно и несколько хвастливо улыбнулся:
- Да мы за полчаса тебе мешок нагребем, - и хлопнул Паблиньо по спине. - Давай с нами. Хоть научим тебя трал в руках держать.
Пабло покраснел и сгорбился над тарелкой.
- Не задирай его, Рауль, - бросила Карла. - Тебе бы знать столько, сколько Паблиньо! Он умница, а ты только удочками вечно со всеми меришься.
Тут уже покраснел Рауль, а я, не выдержав, рассмеялась. Пабло благодарно взглянул на Карлу.
- У тебя всё готово, Габи? - обратился он ко мне, явно специально меняя тему.
- Только продукты закупить.
Уго сказал, приедет, чтобы не тащить. Это нужно сделать накануне. А так, в принципе, всё готово.
- Значит, ты можешь отдохнуть и расслабиться, как следует, - с намёком сказала Карла. Снова она со своими танцульками. Если бы не молодой Гонсалес, я бы, может, и с удовольствием.
На танцах я была, конечно. Несколько раз, когда их устраивали в интернате. Там я слушала музыку, сидя где-нибудь в уголочке, наблюдая за теми, кто уверенно топтался в центре зала.
И вообще, я пообещала себе, что стану ценить всё, что преподносит эта жизнь, и за всё буду благодарна. Так что отставить кукситься: на танцы, так на танцы!
- А ты уже решила, что наденешь в субботу? - повернулась я к Карле. Та не поверила своим ушам, округлила глаза, а потом просияла, подскочила.
- Мне мать взялась шить платье еще месяца два назад, а тут я на неё насела, и она обещала, что закончит его. С черными и красными ромбами, а на груди кокетка из черных кружев. Я за отрез и выкройку отдала две зарплаты, еще и заняла часть у брата: не хватало на бархатные ленточки. Там такие буфы на рукавах
Карла еще долго рассказывала про свой потрясающий наряд. Я с удовольствием слушала её щебетание, ни о чем не думая. Просто отдыхая от любых мыслей. Пабло и Рауль вполголоса обсуждали поход за креветками: танцы и платья их не интересовали. Рауль и правда, видимо, решил научить Паблиньо рыбачить.
- Габи, а ты в чем поедешь? Не помню у тебя ничего подходящего, - Карла нахмурилась и принялась мысленно перебирать мой скромный гардероб.
- Дорогая, когда рядом будет такая жар-птица, как ты - без разницы, что я надену, - рассмеялась я. - Там есть белое с шитьём. По-моему, нарядное. Оно подойдёт.
- Ну хорошо, - быстро успокоилась моя подруга, - надо идти домой, у меня вечерняя смена.
Парни тоже поднялись, разговаривая о сачках и приманках. Назавтра я решила сделать себе выходной от рынка и просто побыть дома: порыбачить, позагорать и искупаться. Может, перетащить в кладовую-трюм сосуды с оливками и вялеными томатами. Побыть там одной и попредставлять, как же это будет в первый раз.
Встав еще до рассвета, умылась и сразу пошла на пирс порыбачить. Хорошо было посидеть вот так, с удочкой, никуда не торопясь, ожидая поклёвки и встречая новый день.
Когда солнце окрасило упругую гладь воды в розовато-золотистый цвет и она стала теплой на вид, я оставила удочки и, скинув платье, нырнула с пирса. Кстати, нырнула совершенно машинально - раньше даже не думала, что умею.
Плавала, не торопясь, медленно, не думая о том, сколько времени, чувствуя себя птицей, парящей в небе. Свободной и вольной. И никаких не было Гонсалесов, никаких долгов.
Когда почувствовала, что солнце начинает припекать, а я проголодалась, выбралась на берег и пошла в дом. Однако, там оставаться не хотелось. Поэтому, сделав бутерброд с рыбой и помидором, решила посидеть там, на старой скамейке в конце рощицы.
Болтая ногами, я с аппетитом жевала, разглядывая голубые цветочки. Волосы распустила, чтобы легкий теплый ветерок высушил их, и сидела, раскачиваясь тихонько. Как в детстве на стульчике, за что ругали нянечки.
Переводя взгляд с голубых цветочков на серебристые оливы, я заметила среди листвы небольшую птицу, словно шелковую, с желто-черным оперением. Она цепко держалась за тонкую ветку и тоже раскачивалась, настороженно глядя на меня своими бусинками, а потом издала протяжную трель. Я засмеялась тихонько, чтобы не спугнуть её и попыталась свистнуть ей в ответ, но у меня ничего не получилось.
Глядя на птицу, я подумала, что хорошо бы завести какое-нибудь живое существо: кошку может быть.
- Эй, Лаврушка, - имя для птички возникло само собой, - давай кошку заведём?