Я усмехнулся про себя. Суд Богов. Он всерьез думал, что какие-то боги вмешаются? Или просто надеялся на удачный удар? Что ж, пусть получит свой шанс. И свой суд. Быстрый и окончательный.
Хорошо, Мал, сказал я спокойно. Ты получишь свой суд. Боги слепы и глухи перед трусами, но если тебе так хочется Развяжите его. Дайте ему оружие.
Дружинники с неохотой отпустили руки князя. Мал потер запястья, разминая их. Его глаза лихорадочно забегали по сторонам в поисках оружия. Один из моих воинов, по знаку Ратибора, и протянул топор Малу рукоятью вперед. Тот жадно схватил оружие. Добротный боевой топор, немного зазубренный, но вполне способный расколоть череп.
Он взвесил его в руке, сделал пару пробных взмахов. Уверенность вернулась к нему. Он был воином, хотя и скверным политиком.
Все ждали, что я возьмусь за свои привычные топоры, висевшие у меня на поясе. Я чувствовал взгляды своих людей Ратибора, Такшоня, Веславы, стоявшей чуть поодаль. Они знали мою манеру боя. Два топора, скорость, натиск. Но сегодня будет иначе.
Я расстегнул ремни, удерживавшие мои топоры, и протянул их Ратибору.
Подержи.
Он удивленно поднял брови, молча взял оружие. По рядам моих воинов прошел недоуменный шепот. Что задумал князь? Мал тоже смотрел с недоумением, смешанным с новой надеждой. Может, я испугался? Или решил проявить милосердие?
Ратибор, обратился я к воеводе. Дай мне нож. Простой боевой нож.
Ратибор на мгновение опешил, потом сунул руку за пояс и вытащил свой запасной нож длинный, узкий клинок, идеально сбалансированный, острый как бритва. Он протянул его мне.
Я взял нож, взвесил в руке. Удобно лежит. Легкий, быстрый. То, что нужно. Шепот среди моих людей усилился. Даже древляне в толпе зашевелились, не понимая, что происходит. Идти с ножом против топора? Безумие?
Мал усмехнулся криво. Решил, что я либо сошел с ума, либо издеваюсь над ним.
Готов умереть, чужак? прорычал он, поднимая топор.
Суд, Мал, ответил я, делая шаг вперед на расчищенное пространство между нами. Ты его хотел.
Он ринулся на меня. Не раздумывая, не выжидая. Вся его ярость и отчаяние были вложены в этот первый, сокрушительный удар. Он бежал, занеся топор, целясь мне в голову или плечо, рассчитывая разрубить одним махом, закончить все быстро. Его скорость была приличной, инерция огромной.
Но я ждал этого. Его атака была предсказуема в своей прямолинейности. Когда он был уже в паре шагов, почти на излете своего броска, я сделал то, чего он никак не ожидал. Не отступил назад, не попытался парировать удар ножом. Я сделал всего полшага в сторону, пропуская его мимо себя, одновременно разворачиваясь к нему боком.
Топор со свистом пронесся там, где только что была моя голова. Мал пролетел мимо, его собственная инерция несла его вперед. И в этот самый миг, когда его незащищенный бок и шея оказались прямо передо мной, я нанес короткий, молниеносный выпад снизу вверх.
Нож вошел ему точно под подбородок, в мягкое место между челюстью и шеей. Лезвие прошло сквозь плоть, хрящи, уперлось во что-то твердое и вошло дальше, глубоко, под самым основанием черепа.
В мозг.
Мал даже не вскрикнул. Его глаза широко распахнулись от шока и непонимания. Он все еще бежал по инерции. Сделал еще два или три неуклюжих шага вперед с моим ножом, торчащим из-под подбородка. Потом его ноги подкосились и он тяжело повалился лицом вниз на черный, пропитанный гарью пепел. Топор вылетел из его разжавшихся пальцев и глухо стукнулся рядом.
Все. Суд Богов свершился.
Я стоял над поверженным врагом. Кровь Мала темной лужей растекалась по пеплу у его головы. Тишина стояла мертвая. Все и мои воины, и древляне смотрели на произошедшее с немым изумлением. Никто не ожидал такой быстрой и такой будничной развязки.
Я носком перевернул тело врага, вытащил и вытер нож о штанину Мала, вернул его Ратибору.
Спасибо, коротко бросил я.
Воевода молча взял нож, его лицо оставалось непроницаемым, но я видел в его глазах искру понимания. Он оценил. Не грубую силу, а точность и расчет.
Толпа древлян молчала. Их последний князь был мертв. Убит одним ударом ножа. Их судьба теперь окончательно и бесповоротно была в моих руках. Я видел, как угасает последняя искорка непокорности в их глазах, сменяясь полной,
безоговорочной апатией и страхом. Искоростень пал. Древлянская земля покорена.
Мертвая тишина повисла над пепелищем Искоростеня.
Руины, дым, труп вражеского князя у ног, толпа сломленных пленных и мое войско, готовое идти дальше. Работа здесь была почти закончена. Оставалось организовать отправку «работников» в Киев, оставить гарнизон, наметить место для будущей крепости и учебного лагеря. Мысли уже уносились вперед к Киеву, к Мурому, к Вятичам, к Византии, к Оттону. Задачи громоздились одна на другую.
Ратибор, обратился я к воеводе, не поворачивая головы. Убрать тело. Пусть его люди видят, но без лишних церемоний. Продолжай готовить их к отправке. Такшонь, твои галичане конвой.
Будет сделано, княже, голоса обоих прозвучали одновременно. Они тут же принялись отдавать распоряжения. Несколько дружинников подошли к телу Мала, подхватили его и без лишних слов оттащили в сторону, оставив на виду у толпы, но убрав с центра площадки.