Схватка закончилась быстро. Квин сделала выпад, и мужчина опрокинулся на спину. Когда он со стоном кое-как поднялся, я увидел, что по лбу его течет темная кровь, заливая глаза. Квин шагнула к нему, угрожающе занеся оружие.
Ты совершил большую ошибку, прошипела она. Или сделай еще большую, или отвали! Тебе решать.
Дылда поднял руки, попятился и быстро исчез в полумраке.
Ты пырнула его! удивленно выпалил я.
Квин с мрачной улыбкой покачала головой:
Нет, просто ударила рукоятью по лбу. Раны в голову сильно кровоточат и выглядят опаснее, чем они есть на самом деле: уж тебе-то, палочному бойцу, следовало бы это знать.
Ты всегда ходишь с ножом? спросил я.
Всегда. Это клинок «триг». Без него я чувствую себя голой.
Я наблюдал, как она возвращает нож в длинный рукав своего платья.
Лучше бы и такой ты носил, посоветовала она. Однажды он тебе пригодится.
Когда-нибудь я дам клятву никогда не пускать оружие в ход за пределами арены.
Ну а мне нечего об этом беспокоиться, потому что мне не позволяют дать такую клятву, с горечью сказала Квин.
Мы молча дошли до дома Тайрона, и я поднялся вслед за Квин в ее комнату, а потом через смежную дверь вернулся в свою. Когда за мной заперли дверь, я услышал в темноте смех.
А ты быстро вернулся, подколол Палм. На твоем месте я не стал бы надеяться на второе приглашение!
Не удостоив его ответом, я забрался в постель, но прошло еще много времени, прежде чем мне удалось уснуть.
В этой комнате пахнет потными носками. Пора вставать!
Я открыл глаза и увидел, что занавески отдернуты и комнату заливает дневной свет. Потом окно со стуком распахнулось, и я почувствовал на лице прохладный воздух.
Тина, улыбаясь, смотрела на меня сверху вниз.
Доброе утро, Лейф,
сказала она. Я положила в ногах твоей кровати новую одежду.
Не успел я ответить на пожелание доброго утра, как она быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Никогда она не стучит, проворчал Палм, вылезая из кровати. В этом доме нет никакого уважения к личности.
Я не понял, с чего бы ему брюзжать. Тина была очень милой хорошо, когда такая женщина добра к тебе и о тебе заботится. Внезапно меня резануло воспоминание о матери, о том, как заботилась обо мне она. Иногда мне казалось, что я смирился с ее смертью, но потом откуда ни возьмись приходило горе, такое сильное, что казалось почти невыносимым.
Куда Квин водила тебя прошлой ночью? бесцеремонно спросил Палм.
В Колесо, ответил я.
И что там показывала?
Мы пошли в бар, где были танцы, а потом поднялись на самую верхушку купола. И еще она показала мне Ось.
Палм удивленно уставился на меня. Видимо, сам он не получал такого приглашения.
Я надел то, что оставила мне Тина: одежда оказалась великовата, но, по крайней мере, была чистой и новой. Моя изношенные грязные вещи исчезли наверное, их не стоило стирать.
Не успел я застегнуть пряжки ботинок, как Палм ушел. В жизни не видел, чтобы кто-нибудь одевался так быстро.
К чему такая спешка? спросил я Дейнона.
Молчание затянулось, и я уж думал, что он не ответит, но потом мальчик все-таки заговорил:
На завтрак отводится мало времени, и, если опоздаешь, останешься без еды Он вдруг слегка улыбнулся. И еще ты его расстроил. Квин водит в Колесо каждого нового ученика, но ни Палм, ни я не поднимались на верхушку купола. Наверное, она воспользовалась одним из отцовских ключей.
Тайрон стоял возле дверей, когда я вслед за Дейноном вошел в столовую. Если завтрак будет таким же вкусным, каким вчера был ужин, я обязательно должен получить свою порцию.
Жду вас всех в тренировочном зале через десять минут, объявил Тайрон. Не опаздывайте! А тебе, Лейф, понадобятся обувь и носки: босиком труднее удержаться на ногах. Я дам тебе ботинки «триг» в конце месяца Если ты все еще будешь с нами.
Сказав это, он ушел.
Палм, уже сидевший за столом, не потрудился скрыть, как ему понравились последние слова Тайрона, и меня захлестнула волна гнева. Мне напомнили, что я всего лишь на испытательном сроке да, это было справедливо; но я вдруг понял, что Палм хочет, чтобы я не выдержал испытания.
На завтрак подали лишь тосты и пару вареных яиц, но я был голоден, и любая еда показалась бы мне вкусной.
Палм умял свою порцию и без единого слова ринулся к выходу.
Он любит спускаться первым, чтобы подольститься к Тайрону, сказал Дейнон. Но толку от этого никакого любимчиков у Тайрона нет, и, если ты не тратишь попусту время за завтраком, вряд ли его заботит, кто явится первым.
Я улыбнулся Дейнону и кивнул. Он сам со мной заговорил. Может, он просто застенчив и нужно больше времени, чтобы с ним сойтись.
В тренировочном зале не было окон: он освещался не канделябром со свечами, а факелами, укрепленными высоко на стенах, и, если не считать отсутствия балкона и двух огромных дверей, через которые входили бойцы, здесь все было в точности, как на Арене 13. Зал в пятьдесят шагов в длину и двадцать пять в ширину занимал весь первый этаж дома Тайрона и производил большое впечатление. При мысли о предстоящей тренировке я ощутил радостный подъем.