Ослушаться Арман не посмел. Бросив записку в огонь, он вызвал Нара, и, стараясь не смотреть ему в глаза, приказал:
Завтра поедешь со мной в храм.
Да, мой архан.
И опять не увидел ни капли страха или неуверенности. Только слепое и невесть на чем основанное доверие. И сердце сжало чувство,
что где-то Арман что-то упустил, где-то совершил ошибку. Вопрос только где?
Проклятие! крикнул Арман, швыряя о стену книгу, и долго стоял неподвижно, дыша тяжело и не в силах оторвать взгляда от стоявшего перед ним на коленях Нара.
Почему он не боится, ради богов? Жрецы же не дураки, тоже татуировки читать умеют. И убьют, несомненно, убьют дурака! Только Арману какое до этого дело?
***
На месте оказалось, что все не так и плохо, и Лису, наконец-то, дали подобие свободы. Никто здесь не знал, что он всего лишь раб. Отряд разбойников подчинялся каждому слову, а вампирицу отдали Лису в услужение, приказав за ней присматривать.
Присматривать не получилось, уже на следующий день девка вышла на охоту. Мужики из отряда, бледные как смерть, бросили к ногам Лиса тело с разорванной шеей, за охотницей в лес пришлось идти самому. Заказчик приказал наказать...
Поздней ночью Лис выследил вампирицу у реки, заткнул ей рот кляпом, стянул веревкой с серебряными нитями запястья. И отдал своим людям. Те, поначалу, боялись, но похоть и красивое тело страх пересилили сколько раз вампирицу брали в ту ночь, Лис знать не хотел. Но не помогло совсем, вскоре она вновь убила. И Лис понял, что унижение для вампирицы ничего не значит... а вот боль... и повесил ее на серебряной сети.
Разбойники тряслись как осиный лист, вампирица орала всю ночь, перекрикивая вой поднявшегося ветра, а Лис стоял рядом и с интересом смотрел, как режут фарфоровую кожу тонкие нити, как капает на траву черная в лунном свете кровь, как бегут по фарфоровым щекам слезы ненависти и страха.
Пощади... взмолилась она перед рассветом. Я всего лишь была голодна. Но потерплю... Все сделаю, не ослушаюсь, пощади...
Лис пощадил. Почти ласково снял «напарницу» с сети, опустил на траву, баюкал, пока не затянулись на ней раны, и рассвет отразился в глазах вампирицы искренним восхищением. Такие как она любят силу, понял Лис, только ее язык понимают, на этом языке позднее с напарницей и разговаривал. Он приказывал, она исполняла. Он говорил, кого убивать, маскировал тела так, как приказывал ему заказчик, а она убивала и потом стояла рядом, глядя, как он работает.
Лис все больше привыкал к своей напарнице, которая стала его тенью, и однажды, когда ночь была особо темной, впервые впился в ее губы требовательным поцелуем.
Позволь мне, шептала вампирица, укладывая его в залитую росой траву...
Лис знал, что это неправильно, но остановиться уже не мог.
12. Рэми. Договор
Волчица зарычала, мягко выскользнула из объятий и встала между ним и дозорным. Скрипнула тетива, отпуская на волю стрелу, и Рэми, крикнув:
Нет! толкнул волчицу, кубарем покатившись с ней по крокусам.
Раздался едва слышный визг, вновь залились лаем, вылетая из-под яблонь волкодавы, вскинули луки подоспевшие дозорные.
Отойди, Рэми! закричал один из них, но он не слушал.
Он прижимался к волчице, заслоняя ее своим телом, слушал ее дыхание, биение ее сердца, выплюнул заветные слова, приказывая собакам остановиться, и говорил сквозь слезы, все говорил и говорил, надеясь быть услышанным.
Она никого не убьет. Пожалуйста. Я обещаю, она никого не убьет. Ради богов, пощадите, она хорошая... точно хорошая. Пожалуйста, Жерл, поверь мне. Она на самом деле хорошая, она обещала!
Опустите луки, раздался, казалось, где-то совсем далеко голос старшого. Рэми, мальчик, иди ко мне.
Нет! он упрямо жался к волчице, гладил ее мускулистую шею, успокаивал и упрашивал не рычать, не злить дозорных, показать, что она совсем не опасна. Не опасна же! Почему они не видят? Они же умные, почему?
Прошу, иди ко мне! ласково уговаривал Жерл.
Не пойду! Ты злишься, ты все еще злишься! А она хорошая!
Не злюсь, иди сюда. Рэми, сынок, не упрямься. Я понимаю, ты боишься, но она дикий зверь. Пойми, это не собака, ей нельзя доверять. Иди ко мне.
Нет! покачал головой Рэми. Я не дам ее убить! Не позволю, нет! Вы не слушаете! А она хорошая. Почему вы не понимаете?
Тогда я подойду к тебе, а ты прикажешь ей меня не трогать...
Рэми кивнул, хотя и понимал, что Жерл ошибался. Рэми не мог приказать. Он мог лишь попросить. Мысленно рассказать волчице, что Жерл хороший, что он никогда не обидит, а еще, что он справедливый и просто так не тронет. Надо только не нападать первым, и тогда все будет хорошо. Обязательно будет.
И волчица слушала. Понимала. Она лизнула Рэми в шею, успокаивая, и уверенно смотрела на подходящего Жерла. В желтых глазах ее появилось любопытство, а уши стали торчком, делая ее морду похожей на щенячью,
невинную.
Как собака, выдохнул один из дозорных. Видят боги, она слушается его как собака!
Магия? спросил другой.
Да какая тебе магия? Магию я бы почувствовал, а тут...
Жерл добрался до Рэми, не сводя с волчицы напряженного взгляда, подал мальчику палку, веревку и тихо произнес: