Арман не собирался учиться. Гость заперся в своей комнате и попросил его не беспокоить, Люк умчался в леса, и Арман смог спокойно поработать в кабинете. До самого вечера он разбирал бумаги, пересчитывал счета, отвечал на жалобы. Солнце, которого и сегодня было много, золотило через занавески стол, отражалось в темной глубине чернильницы, углубляло тени в кольце-печатке.
Арман нервно покусывал перо, разбирая очередную стопку писем. Опять поссорились влиятельные семейства. Опять жаловались друг на друга, густо исписывая листы с вензелями и пытаясь доказать свою правоту. А так же верность главе рода: «Мой архан, сведения абсолютно верные, головой ручаюсь. Наняты специальные люди, потрачены горы золота... Берегитесь, мой архан. Не знаю, с какой стороны придет опасность, она придет и уже скоро».
Взрослые же люди, а сколько грязи, сплетен, глупостей...
Вздохнув, Арман пробежал глазами письмо и потянулся за следующим. Читать это внимательно не было ни смысла, ни времени. Надо, по совету
опекуна, изучить генеалогические древа обоих семейств и как можно скорее устроить примирительный брак. Хорошо, если этим все удастся решить, только вот Арман не был уверен.
Мой архан, вы сегодня совсем не ели... Я принес вам немного отвара, Арман раздраженно прикусил губу, поняв, что в кабинете он не один. И что в поместье нашелся-таки человек, который осмелился его побеспокоить.
Позднее, отмахнулся он, не отрываясь от бумаг, уходи.
Мой архан, я осмеливаюсь настаивать.
Арман ушам своим не поверил. Отложив в сторону бумаги, он медленно поднялся и подошел к застывшему на ковре, опустившему голову слуге, с трудом узнавая того вчерашнего мальчишку. А ведь не такой уж и низкий, как вначале казалось, ростом со своего архана. А Арман в свои четырнадцать уже догнал большую часть дозорных.
Вижу, мытье пошло тебе не на пользу, усмехнулся архан, пристально изучая слугу.
Врал. Еще как пошло. И волосы у мальчишки оказались пепельного, редкого в Кассии, цвета. И круглое лицо, не заляпанное грязью, стало гораздо симпатичнее, чем вчера, и уже не вызывало былого презрения. И туника на нем была добротной и чистой, и плечи слуга держал расправленными и... Арман вздохнул не боялся. Все слуги в поместье боялись, а этот совсем... Ни капли страха в распахнутой душе. Хоть взгляд и опущен, но руки ведь совсем не дрожат, держат поднос крепко. И взгляд спокоен, уверен. А ведь вчера еще... во дворе было все иначе.
Ты слишком дерзок и не знаешь своего места. Являешься незваным... смеешь настаивать. Или управляющий тебе не объяснил, как вести себя с арханом?
Объяснил. Прости.
Не слышу должного раскаяния, усмехнулся Арман, раздраженно опрокинув поднос. Приятно пахнущее мятой зелье расплескалось по ковру, слуга пробормотал что-то и принялся было убирать, как архан приказал:
Оставь. Скажи, ты совсем дурак? Не понимаешь, что лучше на глаза мне не попадаться?
Прости, мой архан, вновь произнес рожанин, склонив голову.
Прости? раздраженно повторил за ним Арман. Ты даже не знаешь, как обращаться к таким, как я. Простите, мой архан, он голосом акцентировал слово «простите». Но поздно просить прощения, теперь я тебя так просто не отпущу. Как тебя зовут?
Нар.
Дай мне руку, Нар.
Пришлый протянул руку, и Арман резким жестом задрал слуге рукав, обнажая тонкое запястье с вязью золотых рун. Едва слышно прошептав активизирующее заклинание, он пытливо посмотрел в лицо рожанина. А ведь тот даже не вздрогнул, хотя боль и слабость должны быть очень сильными. И стоял все так же, опустив голову, спрятав лицо за пепельными волосами, и все так же упорно сжимал губы, и все так же забывал излучать серый неприятный страх. Дивный слуга. Еще более дивный рожанин. И человек дивный...
Убежал от своего архана, читал Арман руны на запястье. Поднял на него руку... красиво написали. В морду ему, что ли дал?
Прости?
Ничему не учится, Арман же приказывал говорить ему «вы». Но нового замечания не сделал, вместо этого спросил:
Было хоть за что?
Нар промолчал.
Значит, было. Но дело не мое. Архану я тебя не выдам, сам не знаю, почему. Терплю тебя не знаю, почему. Пойдешь к моим гостям. Если они в доме, спросишь, желают ли они разделить со мной ужин. И... Арман внимательно посмотрел в глаза Нару. Будь менее наглым, дружок. Я тебе прощал и так слишком многое. Если подобное вытворишь при гостях, боюсь, поблажки я тебе дать не смогу. Мне моя репутация дороже.
Да, мой архан.
Врет же. И в дерзких глазах ни капли страха и раскаяния, и улыбка мягкая и спокойная. И все равно... почему-то не хочется наказывать. И в ответ на улыбку слуги губы сами растянулись в улыбку, а усталость, которая недавно сжимала голову железным обручем, куда-то отступила. Вместе с поселившейся в душе тревогой, от которой сбежал Арман в бумажную работу.
Принести вам немного бодрящего отвара, мой архан?
«Проваливай со своим отваром!» прошептала гордость, тогда как губы ответили:
Да, а ладонь плавным жестом убрала с дорогого ковра лужу и осколки.
Ну и зачем тратить на этого слугу магические силы, которых и так не хватает? Зачем, чуть позднее, комкать судорожно бумагу, когда вместе с почтой пришла записка от опекуна: «Слышал, что в твоем поместье появился новый слуга, Арман. Покажи его жрецам, прежде чем принять в свой дом окончательно».