И вновь поплыло из глаз волчонка синее пламя, и, ослепляя, вспыхнула на лбу мальчика руна, окутывая две фигуры на ковре ярко-синим сиянием. Рэми наклонился, чуть коснулся лба Жерла губами, вдохнул исходящее от дозорного серебристое пламя, и вдруг, закрыв глаза, начал медленно валиться назад. Раньше, чем сияние погасло и в комнате вновь стало темно, раньше, чем тело мальчика коснулось пола, Жерл вскочил на ноги и поймал волчонка на руки.
А я ведь тебе верю, усмехнулся он.
***
Утром их разбудил истошный крик служанки. Брэн едва продрал глаза какую ночь он уже спит вот так, сидя? И где он вообще спит? Солнечный свет, едва продирающийся через грязные окна. Паутина по углам, серый, в дырках балдахин, покрывающий картину слой пыли...
Лаши ушел, улыбнулся Рэми, выныривая из-под дырявого одеяла.
И действительно ушел... оттого комната, недавно удивлявшая всех чистотой, стремительно обветшала, а картина будто потеряла душу, даже две души солнечного мальчика и его белоснежного веселого пса.
Чуть позднее Брэн понял, что Рэми ничего не помнит о своих подвигах ночью. Шер ушел задумчивый и отстраненный после встречи с магом, забрав с собой едва державшуюся на ногах Мию. Воспоминания Брэна маг на этот раз не трогал.
Рэми останется здесь, пока Арман и Эдлай не уедут из замка, пояснил ему позднее Жерл в том же кабинете. А потом вернется в замок... и будет жить так, как жил раньше. Обычным рожанином. Ты... Жерл подал ему небольшой флакончик, проследишь, чтобы каждый день мальчик пил это зелье. Ровно две капли в травяной чай, не больше, не меньше, каждый день.
Зачем?
Затем, чтобы если он хочет быть рожанином, он не может быть магом, Брэн. Сила Рэми дважды просыпалась на моих глазах в зале, когда он сам того не зная, спас брата, а еще... вчера. Подозреваю, что был и третий, когда мальчик явился на помощь своему харибу. Четвертого мы допустить не можем, будем надеяться, что этого ему хватит... моему сыну хватало.
А если повелитель все же его охранит?
Не охранит. Рэми не только высший маг, он носитель целителя судеб, Жерл сглотнул. Как и мой сын... если повелитель об этом узнает, он собственноручно отвезет мальчика к границам Виссавии, с условием, что в Кассии он никогда не появится.
Почему? удивился Брэн.
Потому что целитель судеб один из двух проклятых телохранителей. Тебе не понять. Если будут хлопоты с мальчиком или когда кончится зелье, приходи... в любое время приходи.
Брэну действительно не понять. И спросить он еще хотел о многом, например, о тех убийствах, о странном пауке, но не осмелился. Не его это дело. Однако в том, что касалось Рэми, Брэн старшому поверил, и, вернувшись к волчонку, сам подал мальчику чашу с зельем. Рэми улыбнулся и выпил.
Горько, поморщился он.
Брэн взъерошил волосы Рэми ладонью и сунул волчонку сладкое яблоко. Спальня, куда перенесли мальчика, была менее удобной, зато более подходящей рожанину. Значит, Рэми все же будет обычным ребенком? Счастливым ребенком, уж Брэн об этом позаботится. И от Жерла все же стоит держаться подальше. Проданная душа, хозяин, враги способные подкинуть в седельную сумку такую тварь... опасные тайны у этого дозорного. И жить старшому, как оказалось, совсем в тягость. Но Брэна это вовсе не касается. До тех пор, пока старшой защищает Рэми.
21. Жерл. Откровение
Жерл не любил такое вот морозное, застывшее время перед рассветом. Тогда больше всего донимала бессонница, лезли в голову глупые мысли, и хотелось... Он бросил повод подбежавшему прислужке, спрыгнул с коня и направился к дверям господского дома. Удавиться хотелось. Может, больше, чем той ночью, когда он был пьян. От стыда, от беспомощности, отравленной стрелой врезавшейся в память.
Двери распахнулись навстречу, дохнуло в лицо упругое, ласковое тепло. Скинув на руки слуги тяжелый плащ, Жерл прошел через холл, свернул в небольшой, тихий коридор и, остановившись у дверей, осторожно постучал.
Войди.
Внутри было гораздо теплее. В камине потрескивал огонь, отбрасывая на стены таинственные тени, неярко горел светильник на просторном письменном столе с резными ножками, а за столом сидел погруженный в чтение светловолосый воспитанник Эдлая, такой непривычно маленький в кресле опекуна.
Ты меня звал? спросил Жерл у стоявшего за креслом Эдлая.
Друг и соратник вопроса, казалось, и не заметил, лишь склонился над воспитанником, перевернул пару страниц и сказал, ткнув пером в желтоватую книгу:
Прочитай это. Когда прочитаешь, обсудим.
И тогда я смогу идти на тренировочный двор? холодно спросил Арман.
И тогда ты сможешь идти на тренировочный двор, так же ровно ответил Эдлай. Но под присмотром Жерла.
Ты! вскипел Жерл и сразу же успокоился, когда Эдлай прижал палец к губам, продолжая склоняться над воспитанником:
Никуда не уходи, пока я не вернусь.
Куда и зачем мне уходить? дернул плечами Арман и вновь углубился в книгу.
Жерл тихонько присвистнул. В кресле точно мальчик? Статуя ледяная, а не мальчик. Ни шаловливости, свойственной детям, ни веселого блеска в глазах, ни даже желания сесть в кресле поудобнее, лишь идеально ровная, выпрямленная спина, застывшее лицо и послушно вцепившийся в книгу взгляд.