В коридоре воняло хмельным и доносившийся откуда-то издалека стук здесь был гораздо громче:
Жерл напился, мебель крушит, прохрипел Шем. Он пьяный буйный, пришибет и не заметит, позже сам жалеть будет, убиваться, да поздно. Потому увези мальчика и женщин в замок. И чего напился-то? Так долго сдерживался...
Брэн знал чего, но вслух не сказал.
Напился? Да он едва на ногах стоял, выдохнула за спиной Рид.
Чтобы напиться сил хватило. На дурное дело многого и не надо.
Стучать на время перестало. Настороженный Шер потянул их к боковой двери и прижал палец к губам, показав на крутую винтовую лестницу. Спускаться по ней, да еще и с ношей на спине, было нелегко, потому Брэн шел осторожно, проверяя каждую ступеньку и цепляясь за шатающиеся перила. И все равно дерево предательски скрипело под ногами, а ступни так и норовили соскользнуть, похоронив и его, и Рэми в клубившемся внизу полумраке.
Тихо! прохрипел идущий впереди Шер, когда Брэн дошел до последней ступеньки. Все замерли. Прислушавшись, Шер осторожно открыл низенькую дверь. За дверью оказался знакомый холл, в стеклянных стенах которого отражался сочившийся через окна лунный свет.
Выход, прошептал едва слышно Шер, показывая на высокие, тяжелые на вид двери. Мы для тебя двух лошадей приготовили, завтра заберу их из замка. Дозор знает, выпустит, а с Жерлом сами разберемся. Беги!
Брэн бы побежал, да сначала пришлось спустить Рэми со спины, чтобы набросить на плечи приготовленный Шером тяжелый плащ. Только вот едва стоящий на ногах Рэми кутаться в одеяло и даваться в руки отказался, мало того, посмотрев куда-то в пустоту холла, вдруг сказал:
Мы никуда не пойдем, Лаши.
«Опять бредит, с грустью подумалось Брэну. Боги, как же не вовремя...»
Он опустился перед мальчиком на корточки, хотел попытаться объяснить, успокоить, как вдруг застыл, чувствуя, как захлестывает душу волна страха: глаза Рэми, обычно спокойные, теперь чуть светились в полумраке, в зрачках его билось и не находило выхода синее пламя, да и... недетским был этот взгляд. Как у того мага... что недавно стирал их воспоминания. Вот тебе и началось.
Нет, выдохнула Рид, заслоняя сына от оборачивающегося к ним Шера.
Рэми, воспользовавшись суматохой, уверенно рванул к одной из дверей.
Стой! бросился за ним Шер. Если Жерл тебя увидит!
Очнувшись от наваждения, Брэн кинулся за волчонком, влетел в распахнутую дверь и, чуть было не столкнувшись с бежавшим впереди Шером, резко остановился.
Кажется, кабинет. Серебрившиеся в лучах луны шкафы у стен, письменный стол, отбрасывающие странные тени перья на подставке. Тонкой, натянутой как струна, линией прочерчивала лунный свет веревка, один конец которой был привязан к люстре, а второй... Брэн сглотнул, прижав к себе дрожащую Мию. Жерл стоял на стуле, натягивая на шею петлю, и бурчал себе под нос: «Нельзя... нельзя в этом мире такому... совсем нельзя...».
Стой! выдохнул Шер. Совсем упился, идиот... опомнись, старшой! Что же ты делаешь-то?
Стул покачнулся под ногами Жерла, и Брэн замер, боясь лишний раз вздохнуть. И он, и Шер знали захлестнет петля «удачно», сломает идиоту шею, и тогда никто его не спасет.
И идти нельзя, и стоять невыносимо.
Не надо... прошептал забытый всеми Рэми, осторожно приближаясь к дозорному. Пожалуйста, не надо.
Босой, в одной сорочке, с растрепанными, рассыпавшимися по плечам волосами, он казался маленьким и беспомощным, но Брэн уже не обманывался. Он слишком хорошо помнил и недавний взгляд волчонка, и бившееся в нем синее пламя, так хорошо, что даже забыл волноваться за Рэми, а лишь держал рванувшуюся к мальчику Мию и смотрел. Наблюдал. Восхищался великолепным, столь обманчиво хрупким... зверем.
Не надо... еще раз прошептал Рэми, подходя к Жерлу и дергая его за тунику.
Жерл окинул мальчонку безумным взглядом и замер...
Счас ударит! прохрипел Шер.
Не выдержав, Брэн толкнул Мию к Шеру и шагнул к мальчишке. А если и в самом деле ударит?
Лаши! выдохнул Жерл, сноровисто освобождаясь от веревки. Сынок, ты?
А потом вдруг соскользнул со стула, неловко бухнулся перед Рэми на колени и, пьяно всхлипывая, судорожно притянул мальчишку к себе.
Не умирай, батя, прошептал Рэми, внезапно обняв старшого за плечи и прижавшись лицом к его волосам. Пожалуйста!
Мой сын! Лаши! продолжал плакать Жерл. Прости, родной, прости дурака! Не сберег, не защитил! За мои грехи тебя отняли... потому что недостоин тебя... А теперь опять. Чувствую, что скоро убью, что силы уходят, и не могу... не могу... сопротивляться!
Ты никого не убьешь, пока я с тобой, ответил Рэми.
Жерл отстранился от Рэми, медленно поднял голову и, все так же обнимая ноги волчонка, посмотрел так, что у Брэна сердце защемило. Не пьян этот взгляд, слишком трезв. И нет в нем больше былой любви, тоски нет, лишь жесткая настороженность:
Это ты, волчонок. Зачем пришел? Зачем обещаешь то, что не можешь выполнить? Когда-то я пожелал нечто для себя очень важное, и это получил, взамен на мою душу. Теперь мне приказывают, я убиваю, и мой хозяин вновь меня зовет.
Никого не убьешь, пока я с тобой, ответил Рэми, обняв ладонями лицо Жерла, не отпуская старшого взглядом, опять слишком взрослым, нереальным взглядом. Никого. Клянусь. Лаши теперь может уйти, я останусь с тобой... и душа твоя... в моих руках, никому ее не отдам.