Гость в темно-синем плаще сам, без помощи подбежавшего слуги, спешился. Медленно, с достоинством поднялся по ступенькам и остановился рядом, окинув внимательным изучающим взглядом.
Стараясь не выдать удивления, Арман вежливо поклонился, коснувшись вышитого серебром подола темно-синего балахона. В тот же миг фонарь над головой мигнул и погас, погрузив все вокруг в тревожную густую темноту. На миг почему-то стало страшно, и тревога расправила над головой черные крылья.
Рад вас видеть, сын
мой, сказал жрец, коснувшись лба Армана холодными пальцами. Благословил, но менее тревожно почему-то не стало.
Польщен вашим приездом, сын Радона, ответил Арман, распрямляясь.
Не думаю, что мой приезд будет для вас приятным. Завтра вам исполняется пятнадцать, не так ли? Арман кивнул. Крайний срок, чтобы доказать свое происхождение и найти хариба.
Арман похолодел и оглянулся на подошедшего опекуна. И только когда Эдлай отвел виноватый взгляд, начал тревожиться по-настоящему.
Хариб мне так необходим? осторожно вставил Арман, входя вслед за жрецом в прихожую. Я и не думал...
Я бы промолчал, начал жрец. Знаю, как много ваш отец сделал для покойного повелителя, знаю, что умер он из-за каприза повелительницы. Но игнорировать жалоб мы больше не можем. Пусть это и жалобы обычных крестьян.
Жалобы на что? выдохнул Арман.
Боюсь, уважаемый, я вынужден объясниться, вмешался Эдлай. Я не стал обременять незрелого ума воспитанника такими мелочами, как...
...как необходимость хариба для молодого архана? Как смерть слуг и обоснованные подозрения, что убил их именно Арман? перебил его жрец. Да, и в самом деле мелочь. Еще одну мелочь нашли вчера тело рожанки. Кажется, это была ваша горничная, Арман? Вы на днях наказали девушку, не так ли?
Это важно? искренне удивился Арман. Да, наказал, неловкая девчонка разбила вазу матери. Это почти единственное, что осталось мне от родителей. Но не знал, что и она...
Мы с магом-дознавателем решили, что будет лучше, если вам не будут докладывать о новой смерти, заметил жрец, посмотрев на Армана. Дивный все же взгляд у служителя Радона... синее пламя в глубине зрачков притягивало, завораживало, а воля бога была почти осязаемой. Не может быть, что этот человек так сильно ошибается...
Я сам осмотрел тело, продолжил жрец, выжирая взглядом душу до самого дна. Пренеприятнейшее зрелище, скажу вам, и я крестьян понимаю.
Не станете же вы... начал Эдлай.
Стану, отрезал жрец, отпуская взглядом Армана. У меня нет другого выхода, и вы это знаете. Если завтра до заката ваш воспитанник не докажет, что он истинный кассиец и не найдет себе хариба, он умрет. Как оборотень.
Арман прикусил губу, не зная, что ответить и как оправдаться. Он даже не видел причины оправдываться. Оборотень? Может и так. Но не убийца!
Проводи меня в покои для гостей, обратился жрец к выскользнувшему из темноты слуге.
Не боитесь, что убегу? холодно бросил ему в спину Арман. Вы же всё решили, я убийца. Так закуйте меня в кандалы и повесьте на первом дереве. Чего ждете?
Не понадобится, спокойно ответил жрец. Завтра на закате ваш опекун проведет ритуал вызова. До этого вы свободны.
Так уверены, что я виновен? Относитесь ко мне, как к мертвому? Не боитесь, что я еще кого-то убью, например, вас?
Послушай, мальчик, обернулся жрец. Ты не понимаешь. Я, как и ты, не властен над волей богов. То, что у тебя нет хариба, доказывает, что боги тебя не принимают. И, может, не принимают именно потому, что ты убиваешь...
Позовите виссавийцев, прошипел Арман. Они вам скажут.
Что скажут служители чужой богини, не важно, мой мальчик. Важно, примут ли тебя наши боги. Если нет... никто тебя не защитит. Мне очень жаль.
Он отвернулся и начал подниматься по лестнице, а Арман прикусил губу, не в силах оторваться от начищенного до блеска паркета. Трещал огонь в свечах, ударил в окно веткой ветер. И стало вдруг смешно. И обвинения эти смешны. И то, что если Арман до завтрашнего заката не найдет хариба, то умрет. Смешно. Ведь от тебя ничего не зависит, за тебя уже все решили. Кто? Боги, люди, неважно.
Ты ведь знал, правда? спросил Арман.
Знал, тихо ответил опекун.
Арман сжал зубы. Какой ответ он ожидал услышать? Но грудь все равно сжало тисками разочарования.
И не предупредил?
А зачем? Своим приказом молчать я дал тебе четыре года покоя. Откровенно говоря, я все ж надеялся...
На что?
Не думал я, что ты так от нас отличаешься, осторожно заметил Эдлай. У каждого высокорожденного в Кассии до пятнадцати лет уже есть хариб. Кроме тебя...
«Кроме тебя...» Эти два слова в один миг убили внутри уверенного архана, воина, главу рода, оставив только испуганного беспомощного мальчишку. Скрывая досадную улыбку, Арман развернулся и направился было к двери, но остановился, почувствовав на плече руку опекуна:
Подожди!
Чего ждать?
Арман...
Ты рад, рад, что от меня избавишься?
Арман сжал кулаки опасаясь ответа. И еще одного разочарования.
Нет, не рад, ровно ответил Эдлай. И... если бы мог, горло перегрыз бы и жрецу,
и всем гостям. Но это ничего не изменит. Я плохой опекун, прости, я не смог тебя защитить.