Я тут кое о чём подумал. Он подошёл к статуе небожительницы и прикрыл глаза, ощущая, как лунная ци здесь втекала в его тело беспрепятственно, словно Ван Юн был одним целым с энергией богини. Это место довольно благоприятное для
Он прокашлялся и повернулся, поймав на себе заинтересованный взгляд Гэн Лэя, который даже отвлёкся от рассматривания выцветших свитков, что висели на стенах храма.
Обычно, когда ты делаешь такие долгие остановки между словами, дальше следует что-то безрассудное, заметил Сын Дракона и мягко улыбнулся. Говори уже.
Да уж, это и правда безрассудно. И всё же, не хочешь совершить со мной ритуал обмена?
Просить о подобном было сродни признанию в глубокой преданности человеку с родственной душой. Мало кто решался на такой серьёзный шаг, но Ван Юн знал, что если и отдаст кому один камень из своего цзюаня, то только Гэн Лэю. Тому единственному другу, за чьим ясным и чистым светом он не перестанет стремиться до самого конца.
Понимаю, тебе надо подумать
Я согласен.
Вот так просто? Ван Юн не поверил своим ушам и переспросил, приподнимая левое запястье с поблёскивающими чёрными камнями. Братские узы заклинателей не шутки, Гэн-сюн. Это крепкая связь, но я хочу, чтобы она у нас была.
Мой камень твой, ведь я всегда хотел стать тебе близким другом. Только я не представляю, как нужно проводить этот ритуал. Достаточно ли просто совершить обмен?
Честно признаться, и Ван Юн не знал правил, лишь читал бамбуковые дощечки странствующего монаха Хун Чжэня, который записал легенды об особых камнях, что связывали людей, желающих идти по жизни вместе. Но разве такие важные решения обычно не приходят из самого сердца? Значит, и слова могут быть любыми, лишь бы звучали они искренне.
Добродетель твою я сравню лишь с твоим бескорыстьем. И, живя на земле, как луна и как солнце, ты светел! заговорил Ван Юн и обхватил пальцами один камень в своем цзюане, отлепляя его от остальных.
Гэн Лэй сразу понял задумку наследника клана Ван и продолжил строки, тоже вынимая бусину из мерцающего браслета на запястье:
Все года моей жизни, отпущенные судьбою, я хочу быть твоим неизменным и преданным другом!
Они встали на колени перед пыльным алтарём и сложили ладони в молитвенном жесте, повинуясь зародившейся внутри уверенности: всё происходило именно так, как и должно было.
Дева Юэлянь, это тот человек, за которого я готов отдать жизнь, прошептал Ван Юн. Прими наш Обмен.
Яркий свет и обжигающее пламя Гуаншу, это тот человек, которого я хочу назвать братом, сказал Гэн Лэй и склонил голову. Прими наш Обмен.
В маленькое окошко храма пробился ещё один особенный луч солнца, отделившийся от остальных. Он осветил статую богини и коснулся лиц заклинателей: лунная ци и энергия огня соединились подобно водовороту в месте слияния двух рек. В тот день они заключили нерушимый союз, навсегда разделив между собой духовные силы и выполнив предначертанное.
Гонец с дальнего аванпоста ворвался в военный лагерь в тот же день, принеся с собой тревожные известия, и вскоре подготовленное войско Великого и Благословенного Драконом Императора выступило стройными рядами, направляясь в сторону прорванной границы.
Воины из Хэнбана и добровольцы из всех провинций должны были присоединиться к основным отрядам молодых солдат до следующего рассвета, но никто не знал, успеют ли они прийти вовремя, ведь армия Фа стремительно приближалась к переправе через реку Лян. Стоило пустить их дальше, и часть земель считалась бы потерянной, откушенной
прожорливой пастью степных кочевников. Такого генерал Инь допустить не мог, и поэтому вёл своих людей на битву всю ночь, готовый пожертвовать жизнями каждого юнца, служившего под его командованием.
Луна и звёзды не показывались из-за облаков, и Ван Юн ненадолго вспомнил о доме, мечтая сейчас увидеть хотя бы кусочек серебряного месяца наверху, но небо так и не прояснилось. Он ехал впереди недалеко от генерала и вёл за собой пеший отряд совсем молодых ребят, которые бросали ему в спину испуганные взгляды и тихо перешёптывались, говоря о неминуемой гибели. Ходили слухи, что государство Фа много лет готовилось к вторжению, а воины оттуда хоть и не владели магией, но были свирепыми и обладали звериными сердцами . Сам наследник клана Ван не боялся вступать в сражение, но он всё же мог понять этот сковывающий страх, что завладевал его воинами: если им придётся столкнуться с чужой армией лицом к лицу, то никто не уйдёт с поля боя живым. Без подмоги им не справиться.
К утру они добрались до переправы. Чёрный дым от пожарища взвивался над далёким поселением, раскинувшимся по ту сторону реки, а все соседние холмы оказались усеяны солдатами в песчаных мантиях, которые выставили на высоких шестах свои флаги с цветущим терновником. Ветер доносил запахи дыма, крови и металла, а один из вражеских воинов осмелился подбежать к мосту и запустить под копыта лошади генерала Иня стрелу с посланием.
Ван Юн догадывался, что там содержалось предложение о сдаче земель вокруг реки Лян взамен на сохранение многих жизней, но, судя по тому, как сошлись на переносице густые брови генерала и насколько быстро он спалил записку в огне факела, ни о каких договорённостях не стоило и думать.