Постараюсь, товарищ Сталин.
На этом разговор заканчивается. Вешаю трубку. От твёрдого ответа я удержался, слава ВКП(б). Не понимает товарищ Сталин кое-чего. Или какие-то неведомые мне политические резоны заставляют на меня давить. Война это шахматная партия, в которой надо выиграть, поставив противнику мат. И цепляться при этом за целостность какого-то коня, Минск на большее не тянет, или даже ладьи, за которую можно Западный фронт считать, не разумно. В конце партии обычно от бравого шахматного войска начального состава остаётся совсем немного. Бывает, что и несколько пешек.
На первом месте Победа. Цена победы на втором.
Ну, чего ты так до-о-олго? немедленно предъявляет претензии дочка, когда покидаю прихожую.
Мне сейчас передали, что товарищ Сталин очень извиняется перед тобой, Адочка. За то, что он меня так надолго задержал.
Врёшь! немедленно выпаливает Адочка, немилосердно светя глазами.
Окончание главы 3.
Глава 4. Борис
Смоленск, сквер рядом со штабом артучилищем.
Привет! Чего такой
грустный? обращаюсь к худощавому пареньку в очках и буйной шевелюрой. Наверняка еврей и натурально грустный, как Вечный Жид.
Делать особо нечего. В училище у меня заявление приняли и тут же послали нафиг. Процедура приёма начнётся не раньше первого сентября. И это не точно, сказали в канцелярии и махнули на прощание рукой. В сторону двери. Ну, и хрен с ними.
Как-то мне не улыбается сидеть в классах, ходить строем и, вообще, учиться, когда война идёт. Не, я всё понимаю, папанька во всём прав, но терпежу нет. Потому особо не расстраиваюсь. План, что делать дальше, у меня есть.
Взгляд у еврейского паренька мрачный и тоскливый.
А ты чего такой весёлый?
Погодка классная, что правда. Солнышко сияет, птички поют, чуточку напугал гудением возле уха тяжёлый шмель.
Погода классная, пинаю какой-то камушек, тот вприпрыжку скачет вдаль, заявление в училище приняли, до занятий пол-месяца, гуляй не хочу.
А у меня не приняли, с невыразимой грустью отзывается паренёк. Придурки!
Обхожу вокруг него, внимательно оглядывая тощую фигуру.
Что? следит за мной грустными, чёрными очами.
Сколько раз подтянешься? ответа не следует. Понятненько.
Артиллерист должен быть крепким, бодрым и сильным. Как ты будешь пушку ворочать, миномёт на себе таскать и всё остальное?
Мозгов, выходит, не нужно?
И откуда ты такой умный взялся? Меня Борис, кстати, зовут, протягиваю руку.
Яков, суёт узкую ладонь паренёк.
Рабинович? слегка хихикаю.
Почему Рабинович? Эйдельман, не понимает юмора парень. Замораживаю следующую шутку в стиле «А какая разница?». Может не проникнуться.
Я Павлов, улавливаю взгляд и отнекиваюсь. Нет. Однофамилец.
Кто мой отец, предпочитаю не афишировать. В Минске нахлебался. Непроизвольно мы передислоцируемся к лавочке и располагаемся там.
Я студент мехмата
Это что?
Механико-математический факультет МГУ. Закончил в этом году второй курс и забрал документы. Решил пойти в артучилище, принимается за печальное повествование Яков. Как-то услышал, что самая трудная и нужная специальность корректировщик огня. Установка прицелов, углов стрельбы, взятие поправок почти голая математика. А с числами я на ты. Могу трёхзначные числа в уме перемножать
Сто восемьдесят три умножить на двести шестнадцать, выдаю пример наобум. Яков замолкает секунд на десять, уходит в себя.
Тридцать девять тысяч пятьсот двадцать восемь.
Со своей стороны трачу почти десять минут, чтобы вычислить ответ. Пришлось блокнот доставать с карандашом.
Верно, честно говоря, я ошарашен, но стараюсь не подавать вида. Достаю таблицы стрельбы из 82-мм миномёта, с которыми мы в школе упражнялись.
Держи
Это что?
Объясняю. Яков протягивает листы обратно.
Мне несколько часов надо, чтобы все эти таблицы в голове уложить.
Несколько часов ему, гадство, надо! Мы несколько недель учили, и то Договариваемся на одну страницу, которую студент изучает минут пятнадцать. Терпеливо жду, тщательно оглядывая изредка проходящих мимо девушек. Через четверть часа начинаю гонять Яшку по этой странице, поражаясь всё больше и больше. Ответ даёт спустя две секунды. Будто поместил всю страницу в голове и по запросу считывает ответ. И ещё кое-что замечаю, но пока не уверен.
Поехали со мной в Минск?
Что мне там делать? грустно вопрошает парень. У меня денег впритык на обратную дорогу.
Зато у меня есть, как раз на двоих и хватит. Уверенность внутри появляется и крепнет, что упускать его нельзя.
Ну, ты ж хотел стать корректировщиком? У меня дядя в гарнизонном штабе служит. Подполковник. В Минске есть курсы для артиллеристов. Что-то вроде инструментальной разведки, точно не помню. Попробую тебя туда пристроить. Билет до Минска тебе, так и быть, на свои куплю
А если не получится?
Получится, а с чего это не получится, если учесть, кто мой папанька? А не выйдет, в ополчение пойдёшь, тем же корректировщиком для миномётов.
Яков думает недолго и соглашается.
Знаю, почему ты согласился, заявляю с апломбом, просто не могу удержаться. Потому что ты еврей, а я тебе пообещал, что отвезу в Минск за свой счёт.
Яков ржёт, что окончательно убеждает меня в правоте. Чувство юмора у парня есть.