Так что, не задержавшись там, они прошли насквозь весь состав, с интересом разглядывая внутренний вид «музейного» экспоната. Отметив по пути гамму цветового решения деревянной вагонной отделки. Темно-коричневые крашеные полы, светлые, крытые прозрачным лаком деревянные стены (недаром
до сих пор тонкую отделочную доску в народе называют вагонкой), безупречно белоснежные потолки. Над каждой дверью, ведущей в тамбур или на площадку, висел, прикрепленный к стене, массивный квадратный фонарь светлого металла с широкими плоскими стеклянными оконцами, решетчатым дном для поддува и трубкой для отведения дыма. Такие же светильники размещались и в середине вагонов для лучшего освещения. По стенам висели металлические одежные крючки. Кое-кто успел уже разместить головные уборы и ручную кладь на сетчатых полках, идущих непрерывной чередой над окнами.
Второй и третий вагоны предназначались для курящих, о чем явственно свидетельствовали внушительных размеров круглые, черно-серые фаянсовые пепельницы, стоящие в широких проходах между стоящими друг к другу сидениями. Закреплены они были прямо к полу под окошками у светлых, лаковых бортов.
Дойдя до конца последнего вагона, они уселись рядышком, заняв рассчитанное на двоих удобное, с высокой спинкой и мягкой, коричневой кожаной обивкой сиденье целиком. И тихо, мирно принялись дожидаться отправления, стараясь не привлекать лишнего внимания. Но спустя пару минут на них начал коситься вошедший следом представительного вида немолодой, явно за пятьдесят, господин в дорогом пальто. Внешностью он обладал весьма характерной и одновременно примечательной.
Черные, чуть навыкате, выразительные и, казалось, полные извечной скорби глаза, крючковатый нос, узкие, темные губы, все еще густая, некогда черная, как вороново крыло, а теперь изрядно побитая сединой шевелюра и ассирийская, в мелких завитках, окладистая борода лопатой. В руках он держал небольшой саквояж.
Рядом с ним сидел не уступающий Славке габаритами рослый, мрачный мужик лет тридцати, с широкими покатыми плечами, налитыми звериной силой. Явно его охранник или слуга. Тоже заросший бородой, закрывающей лицо до самых глаз. Только черной, как вороново крыло, без намека на седину. Он даже не скрывал своего оружия, едва прикрытого короткой полой расстегнутой куртки угрожающих размеров револьвера большого калибра, лежащего в поясной кобуре, и тяжелого медвежьего ножа. Завершала видимую часть оснащения массивная трость в руках, которой без особого труда можно было при случае разбить череп или переломить собачий хребет.
Вслед за богатым господином и другие пассажиры начали оглядываться и демонстративно морщить носы.
Это они твой амбре учуяли закуривая, заметил Артем.
Я ж в карцере без малого двое суток отмотал. Почти извиняясь, шепотом отозвался Славка. Сам понимаешь, ванны и сортира с биде там не было. Я и так весь чешусь, наверняка, костюм и шерсть на голове битком набиты клопами, вшами, тараканами и крысами. Сейчас помыться бы и одежду сменить.
Ну, в вагоне это сделать точно не получится. Как всегда четко и рационально возразил Артем.
Давай на заднюю площадку переберемся, чтобы никого не стеснять. Да и внимания нам к себе привлекать незачем.
Друзья поднялись и вышли, плотно прикрыв за собой дверь вагона.
Громко зазвонил колокол.
О, уже второй сигнал, значит, скоро отправление, с видом знатока прокомментировал Хворостинин.
Ты вот что, друг ситный, встань в другой конец площадки, а то даже курево твой «аромат» не перебивает Артем усмехнулся, глубоко затягиваясь папиросой, и добавил примирительно, Не переживай, Вяче. Завтра с утра будет тебе полный комплект санобработки и свежий прикид. Обещаю.
Славка отвернулся к перилам ограждения и, крепко ухватив руками холодный металл поручней, задумчиво посмотрел на темные воды Иртыша, по которым невесомо скользила сияющая лунная дорожка.
Смотри, какая Луна большая сегодня. Светло почти как днем. Он помолчал, думая о чем-то, и добавил, Знаешь, с одной стороны в карцере сидеть стрёмно, зато никаких сложностей и выяснений отношений с местными ворами и прочими сидельцами. Так что сутки потерпеть можно. Когда Фрол заявился, я уж, было, думал, снова бить начнет. Времени хватало, спать толком не мог, так, дремал сидя, да и, честно сказать, опасался, что крысы могут набежать, и, пока сплю, погрызть лицо. Фиг его знает, что там, в потемках, померещиться может Страшновато, однако Короче, карцер не курорт. Я ж впервые в тюрьме очутился
Он повернулся лицом к другу и шагнул ближе, совсем позабыв про запахи и прочие мелочи:
Грела только мысль, что ты рядом и поможешь. Я того мальца газетчика у здания участка полиции заприметил. Сразу понял, что он за нами побежал и раз так, то всего скорее доберется до тебя. Славка хлопнул Артема по плечу.
Он в тот же вечер и явился. Представь, просыпаюсь от стука, тебя нет Ахтунг полнейший
Понимаю. В общем, сидел в камере, крутил так и эдак. По всему выходило, что ничего серьезного у Фрола на меня нет и быть не может. Даже если пытками выбивать стали признание, все одно не подписал бы. Опять же и с фамилией ну пришло бы опровержение и что? Нет документов не велика беда. Но продержать он меня мог долго, а может, и чего измыслил бы, гаденыш продажный, и пошел бы я по этапу