Затем очередь дошла до кирпичных казарм роты химзащиты, построенных в 1912 году. Раствор в те времена был совсем не такой как в конце века. Поэтому при разборке стен большинство кирпичей оставалось целыми. На их боках горделиво красовались буквы "Д.В." личное клеймо мастера, гарантировавшее качество. Кирпичи вслед за брёвнами «приделали ноги» и ушли в неизвестном направлении.
Вскоре, из многочисленных построек воинской части остались лишь две: здание армейского коммутатора, куда «подселили» войсковую контрразведку, и казарма военных строителей. Вся остальная территория напоминала поле боя, усеянное строительным мусором вперемешку с остатками сломанного военного имущества.
Артём и прежде наблюдал за ходом строительства не только из праздного интереса. Земляные работы на исторической территории всегда полезны в части какой-нибудь копанины, которая могла при некоторых условиях немного поправить покосившиеся финансы, хотя, до сегодняшней находки ему особо не везло.
Большей частью попадалось всякое ржавьё советской эпохи: учебные боеприпасы, противогазы, банки из-под краски, куски армейских ящиков и прочий мусор. Кое-что можно было продать на "толкучке" в выходной день, кое-что сдать в приёмку лома. Много выручить никогда не удавалось, но «на безрыбье и так сойдет». Поэтому Артём старался чаще сидеть на лавочке и не торопился домой после окончания рабочего дня.
И вот сегодня удача улыбнулась на все тридцать два зуба. Когда сумерки стали заметно густеть тенями, экскаватор затих. Машинист, заперев кабину на висячий замок, прихватил вещички и ушел домой. Следом потянулись остальные рабочие.
Сторож, обойдя территорию, убрался в свой вагончик и принялся планомерно заливать за воротник суточную норму самогонки. Это он знал наверняка. Оставалось спокойно и без лишних глаз спуститься в котлован для быстрой проверки. Разгребать кучи отвала не имело смысла там нужен был металлоискатель Хворостинина.
Тёма ловко спрыгнул в яму с пологого края и, стараясь не шуметь, пошёл к свежему раскопу. Включив предусмотрительно захваченный с собой фонарик, он метр за метром стал исследовать откос. Края ямы иногда осыпались от неосторожного движения. Тогда он выключал фонарик и замирал, прислушиваясь. Затем вновь продолжал свои изыскания. И вот, в луче блеснул металл.
Приглядевшись, увидел старый штык, торчащий из грунта в паре метров выше по откосу. Трёхгранное острие однозначно говорило, что это не кусок арматуры, хотя и смотрелся изрядно проржавевшим.
«Может, на что и сгодится», подумал Артём, начав осторожно карабкаться вверх, чтобы достать находку. Земля предательски оседала и осыпалась под ногами, потому ему приходилось держаться за склон и свободной рукой тоже. Это не помогло. Образовавшийся небольшой оползень сошёл на дно котлована, увлекая за собой. Не удержав равновесие, он кубарем скатился на дно, вдоволь наглотавшись пыли и перепачкавшись
под протокол и вручения повестки.
Усатый участковый с пивным пузом, которое героически и из последних сил сдерживали пуговицы на форменной рубашке, вел себя почти по-хозяйски и несколько покровительственно. С ним до кучи пришли еще двое.
Опер-дознаватель, с какими-то крысячьими постоянно бегающими узко поставленными глазками, время от времени задавал неожиданные и жесткие вопросы, играя роль "плохого копа".
Третьим оказался молоденький следак, всего скорее только из университета или даже стажер с четвертого или пятого курса. Вывод такой Вячеслав сделал на том простом основании, что следователь всю дорогу глухо молчал и внимательно слушал, время от времени делая в блокноте пометки.
«Вот интересно, они перед приходом тянули бумажки из фуражки, кому какая роль выпадет, или ограничились просто спичками?»
Поговорили. Обозначились, что пока, особо выделив это "пока", только как со свидетелем по делу. На недоуменные вопросы Хворостинина заявили, что ищут краденое. Среди прочего всплыла и та самая вещь, которую он так неосторожно купил-продал. Не без труда удалось изобразить полнейшую невозмутимость, но внутри корабельной сиреной взвыл сигнал тревоги. Пока участковый деловито ходил по квартире, пристально рассматривая интерьер и иногда заглядывая в шкафы, дознаватель, бесцеремонно «тыкая», тоном инквизитора, оглашающего смертный приговор, заявил, что свидетели указывают на него как на барыгу-скупщика. А это статья.
От таких известий у Хворостинина внутри все похолодело, а потом по жилам рванул дикий поток адреналина и злости. Захотелось кого-то убить. Он даже знал кого. Получив подпись на практически пустом листе показаний «ничего не знаю, ничего не видел и не слышал. С моих слов записано верно. Мною прочитано» и прихватив с собой Славкину фотографию, менты удалились, но твердо пообещали скоро вернуться. Прямо Карлсоны.
А спустя пару часов, когда Славка возвращался из магазина с купленным для успокоения нервишек коньяком, у подъезда его уже ждали совсем другие люди. Короткие стрижки, спортивные костюмы, руки в карманах кожаных курток и «правильные» кроссовки. Каменные гладко выбритые лицастоль тверды, что полное среднее образование не смогло оставить на них свой отпечаток. Повадки и внешность безошибочно указывали на их профессию.