И только закрыв за собой засов, чтобы совершенно исключить чье-либо появление, каким бы маловероятным оно ни казалось, Артём смог разжать побелевшие от напряжения пальцы.
«Нифига себе я руку напряг! Н-да, нервишки совсем ни к черту. Станешь тут припадочным, с такой жизни» Тихо пробормотал он про себя, не отрывая глаз от своей нечаянной находки. «Солидная вещь. Большая. Почти с ладонь. Так, надо ее протереть», мысленно распорядился сам себе.
После обработки смоченной керосином ветошью, медаль, а это была явно она, щедро засияла мягким светлым блеском.
Все же серебро. С замиранием сердца подумал он. Судя по весу и цвету, почти наверняка. Для сплавов на олове слишком тяжелая. Что тут на ней изображено?
На лицевой стороне медали портрет бородатого и усатого гражданского благородной и решительной наружности. Подпись не оставляла сомнений: «П. А. Столыпин». И дата под значком креста: «пятое сентября 1911 года».
На оборотной стороне медали располагались, судя по всему, цитата самого Столыпина, которую прапорщик прочел вслух:
«Не запугаете». Ну, судя по медали, они просто грохнули тебя, мужик И насчет великой Россией нынче тоже не просто обстоят
Покончив с общими рассуждениями, он переключился на обстоятельства текущего, так сказать, момента. Сама собой сложилась логическая цепочка: Омск, старая, еще дореволюционная воинская часть, драгоценная медаль в память о втором после императора начальнике в России, верховный правитель Колчак, царский золотой запас почему бы нет? Потянуть за ниточку и
Доводить фразу до конца и даже просто мысленно заканчивать ее почему-то казалось излишним, словно он опасался спугнуть внезапно посетившую его птицу-удачу.
Теперь, когда в самом первом приближении стало понятно, что попало ему в руки, точнее, выкатилось под ноги, следовало все хорошенько обдумать. Во-первых, возникал вопрос откуда такая очевидно ценная и редкая вещь могла взяться на плацу? То, что это не рядовая находка представлялось ему бесспорным. И это сразу наводило на всякие интересные мысли. Вплоть до Ну, ведь правда логично?
Одно ясно, следовало обязательно попробовать покопаться ночью в отвалах и в самом котловане. А еще лучше, пройтись с металлоискателем. И вот тут он сразу вспомнил о Славке Хворостинине, которому полностью доверял и мог в любое время дня и ночи без угрызений совести звонить или собственной персоной завалиться без предупреждения в его холостяцкую берлогу. Дружили они с самого раннего детства. За почти двадцать лет знакомства, научились понимать друг друга с полуслова, пережили на двоих бессчетное число приключений. Или, как метко говорит русская пословица, прошли огонь, воду и медные трубы.
Вяче время от времени задействовал его в качестве силовой поддержки, выдвигаясь на крупные сделки. Нравы сейчас, на исходе двадцатого века, царили самые бандитские, людей убивали за жалкие копейки, и озаботиться прикрытием спины не казалось излишним никому. А Торопов, в отличие от Славки прошедший срочную службу, контракт и школу прапорщиков, как раз неплохо подходил на эту роль.
А еще именно для Хворостинина, пару лет назад, Артём лично смастерил вполне годный детектор из списанного армейского саперного миноискателя. С тех пор они несколько раз не без успеха «пропикали» перспективные на взгляд друга-краеведа локации, «подняв» пару действительно ценных находок и много всякой мелочи.
Вяче и прежде, сидя с другом за кружкой пива с вяленой рыбкой и ведя задушевные разговоры обо всем подряд, загорался идеей вместе пройтись с самодельным «аппаратом» по территории воинской части, пользуясь свободным доступом
благосостоянию молодого прапорщика.
Апофеозом в 1998 году стал августовский дефолт. Рубль рухнул, скаканула инфляция. Правительство ушло в отставку, оставив в роли «стрелочника» самого молодого премьера в новейшей истории. А Государственная Дума отказывалась утверждать новое. Одним словом, полный конец обеда.
Персональным десертом к этой трапезе над головой прапорщика Торопова грянуло известие о расформировании роты, где он служил уже четвертый год, и переводе военнослужащих по разным воинским частям страны. Слухи об этом ходили давно, и всё равно, новость застала врасплох. Уезжать из родного Омска неизвестно куда, в планы Артёма не входило. Пришлось согласно условиям контракта, увольняться из рядов Вооруженных Сил. «В запас, так в запас», прощаясь с армейской карьерой и службой философски сформулировал двадцатипятилетний и теперь уже бывший «замок» [3].
Только благодаря неравнодушию начальника штаба батальона, назначенного командиром другого подразделения, расквартированного в Омске, он не оказался немедленно выброшенным за борт жизни в «море свободной рыночной экономики», а пусть и на полставки, но продолжил службу в качестве гражданского электрика-сантехника в «16 военном городке». Но и эта история продлилась недолго. Волна «оптимизации» с «прихватизацией» докатилась и до их затерявшегося среди бурно разросшейся городской застройки скромного гарнизона.
Первой под нож пошла казарма танкистов. Толстенные брёвна лиственницы, из которых было сложено здание, до конца исполнили свой долг, разбрасывая искры из-под цепей бензопил. Рабочим пришлось изрядно попотеть и поматериться, разбирая и вывозя на генеральские дачи столь ценную столетней выдержки древесину.