- Чтобы встречаться нужно знать как особые знаки внимания оказывать...
- Ты про поцелуи и объятия говоришь? - левая бровь Ахна поползла вверх, а на губах заиграла лёгкая насмешка.
- Да, об этом. Я ведь не испытываю... особых чувств. Не знаю как их имитировать...
Ахн снова закашлялся, а потом, немного подумав, предложил:
- Давай сделаем так: сегодня у меня свидание с одной фройлин. Я тебя в особое место посажу, чтобы она не увидела. Будешь смотреть, малец, и учиться...
- Хорошо, - согласился Фаб.
Никакого протеста предложение Ахна у Фабрицио не вызвало. Знания, которые он мог получить от подобного урока, и потребность в них, перевешивали все нормы морали, что пыталась привить своему сыну Селеста Маричелли.
В целом, после наблюдения и нескольких уточняющих вопросов, что и как нужно делать Фабрицио стало ясно. Кандидатку в будущие девушки, юноша отбирал тщательно. В конце концов, его выбор остановился на юной фройлин Мадлен О'Найли. Она была из небогатой семьи, привлекательная, добродушная и начитанная. С ней у Фаба находились темы для не совсем уж скучных разговоров, и юноша готов был потратить на встречи с этой девушкой немного своего личного времени. Первые пять встреч прошли неплохо. Да и количество охотниц значительно поубавилось. Правда, с поцелуями у Фаба выходило худо. Тщательно изображая интерес, юноша ничего приятного не испытывал. Более того: смешивание слюней и дыхания вызывало в нём брезгливость. Естественно, его истинное отношение умная девушка всё же смогла заметить, а потом высказать своё возмущение собственному кавалеру.
Не желая обижать Мадлен, Фабрицио наскоро сочинил рассказ о своей якобы несчастной безответной любви к некой оборотнице Айгорите. О том, как страдает вдали от неё. О том, что встретив такую замечательную девушку как Мадлен, отчаянно надеялся на возникновение нового чувства, но ... увы, потерпел сокрушительное поражение...
С Мадлен они расстались хорошими друзьями. А через несколько недель многие молодые фройлин частично оставили на него охоту и начали проявлять явное сочувствие к молодому юноше. Однако полностью проблема с женщинами не исчезла, ибо часть из них его "влюбленность" восприняла как личный вызов. Нескольких таких охотниц, Фабрицио попытался оттолкнуть грубостью, но из этого мало что вышло.
Идея обернуть мешающие ему обстоятельства на пользу пришла к Фабрицио неожиданно. В городе, где обосновались Селеста и Фабрицио Маричелли, не было ни одного учебного заведения, что могло дать юноше интересующие его новые знания и умения. Поэтому он много рисовал и готовился к сдаче экзаменов в Сонтийский университет как самостоятельно, так и с нанятыми репетиторами. Постоянная художественная практика дала превосходные плоды - картины Фаба вновь заиграли скрытой силой и удивительно гармоничной красотой. Желая помочь матери, юноша начал их продавать под творческим псевдонимом. Однако картины неизвестного художника, к неудовольствию Фабрицио, расходились медленно и за сущие гроши.
Довольствоваться таким положением дел, юноша не желал, а поэтому постоянно искал выход из сего положения. В основном он анализировал причины успеха именитых творцов и приёмы простых купцов. Постепенно к нему пришла мысль о том, что его продукция требует особого ореола, дабы её раскупали. Тут-то и родилась идея использовать собственный интерес у женского пола. Больших усилий прилагать Фабу не пришлось. Он всего-то попросил упомянуть Ахна в разговоре с несколькими своими пассиями о "тайном" увлечении Фабрицио после печальной истории любви, по "секрету" сообщить творческий псевдоним юноши и красиво поведать о том, какие особенно прекрасные картины теперь выходят из под кисти страдающего творца... Новость разлетелась мгновенно. А потом... потом к Фабрицио пришёл успех...
Все картины выставленные на продажу раскупили за пару дней. Самого Фабрицио всюду сопровождали восторженные взгляды и шепотки. А девушки... да, поклонниц у него стало на порядок больше. Некоторые даже намекали, что не прочь попозировать. Но от подобных предложений Фаб всегда отказывался. Ещё в детстве он понял: портреты не для него. Юноша всегда очень чётко прорисовывал увиденное, однако редко какому человеку нравился его собственный образ целиком от и до. Большинство всегда было чем-то недовольно: чуть великоватым (на их взгляд) носом, "неправильными" скулами или губами, формой глаз и многими другими особенностями. Естественно, с подобной позиции для того, с кого портрет писался, получившийся образ был всегда не очень хорош. А ведь среди людей очень часто встречались и те, кто видел свои черты немного иначе, чем они были в действительности. С этой стороны точное отображение облика на картине воспринималось только как лживое и неправильное.
Совершенно естественно, что начав зарабатывать неплохие деньги, Фабрицио не хотел провала хоть в чём либо, а поэтому рисовать людей не решался. Однако, несмотря на отказ
от портретной живописи, он с интересом и любопытством изучал работы хороших портретистов. И здесь Фаб часто оставался в недоумении. Почему тот или иной мастер своего дела изобразил иначе именно нос, или губы, или взгляд? Отличия от реальности были вроде бы незначительными и всё ж картины словно обретали внутреннюю глубину и жизнь. И самое главное: почему изменения не коснулись чего-то иного? Почему только определённые черты или фрагменты? Всё это оставалось за гранью его понимания.