Мама и папа уезжают на целую неделю и оставляют пекарню на нас!
Стоило Роз произнести это вслух, и ей сразу представилось, как она порхает по кухне в мамином фартуке в бело-голубую клетку, листает Поваренную книгу Чудсов, просеивает муку, растапливает на водяной бане шоколад и добавляет в тесто слезы девушек с разбитым сердцем, последний вздох доброго человека, щепотку горькой, похожей на мел, растолченной золы из летних походных костров или да мало ли что еще она добавит! А потом повернет коленчатую рукоятку, чтобы поднять секретный грозовой разрядник, с помощью которого иногда разжигали главную духовку, и вуаля! Роз творит волшебство. Если она порой и ворчала, когда ее просили помочь на кухне, то только потому, что эта помощь никак не была связана с магией. Настоящая магия, та, что хранится в банках из синего стекла, стоит любых усилий, считала девочка.
Серьезно? Тим резко сел в кровати. Вот здорово!
Еще бы, согласилась Роз. Мы сможем печь сами!
Поправочка, ми эрмана , насмешливо фыркнул Тим. При каждом удобном случае он вставлял в речь испанские словечки готовился к тому дню, когда станет самым знаменитым скейтером в Барселоне. Ты сможешь печь сама. Лично я буду расслабляться по полной.
Нам очень не хотелось бы оставлять вас одних, начала Парди, но в соседнем городке без нас не обойтись. Мы попросили Чипа выходить эту неделю на полный день, но в любом случае у него не получится и управляться с выпечкой, и стоять за кассой, поэтому от вас двоих потребуется больше помощи, чем обычно.
Роз затрепетала от волнения, когда ее отец взял в руки Поваренную книгу.
Но сначала самое главное, сказал он, открыв стальную дверь огромной холодильной камеры, и вошел туда вместе с Книгой.
Роз и Тим последовали за ним в узкий коридор, с обеих сторон от пола до потолка заставленный коробками с обычными продуктами молоком, сливочным маслом, яйцами, шоколадом, орехами и тому подобным. Под потолком помаргивала неяркая флуоресцентная лампа.
В конце коридора на стене висел выцветший зеленый гобелен. Роз видела его и прежде например, когда выгружала в холодильник коробки с яйцами после похода на птицеферму
и неизменно испытывала к нему интерес. Гобелен был толстый, как персидский ковер, и весь покрыт затейливой вышивкой: вот мужчина замешивает тесто, вот женщина разжигает огонь в печи, тут малыш в ночной сорочке лакомится кексом, там старик сачком ловит светляков, а здесь девочка посыпает глазурь на торте сахарной пудрой.
Парди положила ладонь на дочкино плечо:
Солнышко, ты сделала дубликат ключа, как я просила?
Роз похлопала себя по нагрудному карману, достала два серебряных ключика: один потускневший от времени, тот, что утром дала ей мама, и второй новенький, изготовленный мистером Клайном, и отдала их отцу. Старый ключ Альберт спрятал в карман, затем отвернул гобелен, за которым обнаружилась невысокая деревянная дверь: поблекшие от времени доски, кованые петли такие двери делали раньше, когда люди были ниже ростом. Альберт вставил бородку нового блестящего ключа в замок, выполненный в форме восьмиконечной звезды, и провернул его влево. Дверь со скрипом отворилась. Альберт дернул за древнюю медную цепочку и над головами зажглась пыльная лампочка. Роз глазела, разинув рот от изумления.
Дверь вела в крохотную, обшитую деревом комнатку размером с чулан, полную сокровищ Средневековья, среди которых выделялся портрет худощавого мужчины с усами, облаченного в длинную темно-фиолетовую мантию. На табличке в нижней части рамы старинными, почти неразборчивыми буквами было выведено: «ИЕРОНИМ ЧУДС, ПЕРВЫЙ ПЕКАРЬ-ВОЛШЕБНИК». Еще там находилась гравюра с изображением женщины в фартуке, которая подавала королю, сидящему за длинным пиршественным столом, дымящийся, будто только что из печи, пирог. «АРТЕМИЗИЯ ЧУДС, ДАМА-ПЕКАРЬ, УДОСТОЕННАЯ ЧЕСТИ ПРЕПОДНЕСТИ ПИРОГ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ КАРЛУ II», значилось на табличке. Фото в желтовато-коричневых оттенках сепии запечатлело мужчину и женщину, державшихся за руки перед пекарней, а рядом с фото висела вырезка из газеты 1847 года под заголовком: «Семейная чета пекарей Чудс прибывает в Нижний Ист-Сайд кормить иммигрантов».
Сбившись в кучку, все четверо стояли в кладовой, при свете свечи разглядывая предметы из прошлого.
Мы с вашей мамой называем эту комнату библиотекой, хотя предназначена она лишь для одной книги. Книга эта важнее всех книг во всех библиотеках страны, вместе взятых, так что, да, это библиотека.
Увиденное произвело впечатление даже на Тима.
Готов поспорить, ты рад, что стал Чудсом, а, пап? воскликнул он.
Альберт кивнул. Женившись на Парди, он взял ее фамилию, а не наоборот. «Кто станет цепляться за фамилию Хряклинс, если можно сделаться Чудсом?» в шутку говаривал он.
Альберт установил Поваренную книгу на запыленный постамент в центре тесной кладовой, и все сгрудились вокруг него, едва умещаясь в комнате.
Книга хранится здесь. Выносить ее отсюда или даже прикасаться к ней запрещается, промолвил отец. Роз, я отдаю ключ тебе. Он повесил ключ на шнурок, завязал концы на узел и протянул дочери.