Что ты имеешь в виду?
Славная Красная армия всегда служила главным орудием коммунистической пропаганды. Коммунисты годами рассказывали французским рабочим сказки, как придет Красная армия и освободит их от рабства. Но теперь все своими глазами увидели, что несет с собой такое освобождение: они обратили Польшу, Венгрию, Чехословакию в государства-узники. А теперь и Берлин сделают закрытым городом. А Берлин, моя дорогая, находится не так уж далеко от Парижа. В конечном счете в мою задачу входило указать нужным людям на эти нестыковки, чтобы они самостоятельно сделали выводы.
Наверняка было что-то еще. Ты обещал рассказать всю правду.
Труднее всего было втереться в доверие к нужным людям. А сталкивать две противоборствующие стороны, не принадлежа ни к одной из них, всегда тяжело. Красная армия рада была присвоить себе все лавры за победу над нацистами. Их послушать, так все герои французского Сопротивления являются убежденными сталинистами. Развеять этот миф было жизненно необходимо.
Его темные раскосые глаза жадно оглядели ее.
Ты такая красивая! восхищенно произнес он. Ты мне снилась. Но всем этим снам далеко до действительности.
Ты похудел, сказала она, окинув взглядом его поджарый торс.
Мне не всегда удавалось есть досыта. Я очень рассчитываю на наш ужин в «Рице».
Ты не можешь по-прежнему жить в «Рице», вырвалось у Купер, в то время как этот прекрасный дом пустует. Одни лишние расходы. Она сбрила последний клочок бороды. И мы не можем всю жизнь питаться в ресторанах. Это вредно. Нам нужна здоровая домашняя пища.
Не могу с тобой не согласиться. Он перехватил ее кисть. Купер, как долго ты еще будешь заставлять меня ждать?
Она с минуту помолчала, потом осторожно высвободила руку и сполоснула лезвие под струей воды:
Если ты и вправду меня хочешь, я твоя.
О, любовь моя! Он порывисто обнял ее. Я не устану благодарить за тебя Бога.
Она неуверенно засмеялась:
Генри, ты единственный мужчина из всех, кого я знаю, кто действительно говорит подобные вещи.
Я говорю только то, что действительно подразумеваю.
Я знаю. Она положила бритву и повернулась, не разжимая его объятий, чтобы рассмотреть чисто выбритое лицо. Так-то лучше. Теперь ты снова похож на самого себя.
Я постараюсь быть тебе лучшим мужем, чем твой бывший, сказал он, глядя на нее с обожанием. Ты ведь не собираешься снова сбежать из-под венца?
Нет. Обещаю. Я тоже постараюсь быть тебе хорошей женой, мой милый. И еще обещаю
Но что еще она собиралась пообещать, так и осталось неизвестным, потому что он заставил ее замолчать поцелуем.
После церемонии жених с невестой и гости отправились обедать в отдельный номер в «Рице». Стол был украшен кремово-белыми лилиями, и блюда были столь же красивыми и элегантными: начали с устриц и продолжили омарами и лососем, запивая их винтажным шампанским.
Эрве и Тиан произнесли тосты. Эрве держался с достоинством, а Диор расчувствовался в середине речи, и пришлось дать ему платок, чтобы он осушил глаза и смог продолжить.
Катрин быстро поправлялась и выглядела теперь значительно лучше. Они с Эрве так и жили неподалеку от Грасса, на юге Франции. Это Катрин собрала ей букет из роз, которые срезала у себя в саду. Ее тело снова приобрело женственные изгибы, волосы отросли, но Купер казалось, что она никогда не
сможет избавиться от обращенного в глубь себя взгляда. Несколько раз за время обеда Купер замечала, как Катрин на какое-то время застывает, глядя в одну точку и сцепив руки. В такие минуты та, видимо, погружалась в ужасные воспоминания. Простое прикосновение к руке могло вывести ее из этого состояния, но Купер понимала, что Катрин еще предстоит пройти долгий путь. Это же касалось и еды: даже несмотря на увещевания Купер, она по-прежнему очень мало ела.
Когда нас только привезли в Равенсбрюк, обронила она, по ночам у нас так громко бурчало в животах, что казалось даже смешным. Правда, ситуация была по-своему комична. Мы устраивали соревнования, чей живот издаст самую громкую руладу. Но через некоторое время наши желудки усохли и больше не издавали никаких звуков. За столом воцарилось молчание. Катрин обвела всех виноватым взглядом. Мне не стоило об этом говорить.
Нет, стоило, сказала Купер.
Простите, прошептала ей на ухо Катрин, когда за столом возобновился общий разговор. Я не хотела испортить особенный для вас день.
Вы его украсили. Но я вижу, что воспоминания все еще причиняют вам боль.
Катрин покачала головой.
Когда я была в концлагере, мыслями я все время пребывала во Франции, проговорила она. А теперь, когда я дома, я не могу перестать думать о концлагере. Мой ум никогда не делает того, что ему велят.
Мне это знакомо, печально заметила Купер.
Катрин сжала ее руку:
Со мной все хорошо. Наслаждайтесь своим праздником. Я так рада присутствовать у вас на свадьбе!
Она заслуживает счастья, сказала Купер Генри, лежа в его объятиях в их доме, увитом плющом.
Да. И ты тоже.
Я вряд ли могу быть счастливее, чем сейчас, произнесла она, погладив его по щеке.