Битва с немцами близится к концу, произнес он наконец. Но тем временем готовится новое сражение. Коммунисты намерены поглотить Францию так же, как они поглотили Восточную Европу.
Купер фыркнула:
Все те же старые россказни. Капиталисты кормили рабочих этими страшными байками еще в тридцатые, заставляя их, как рабов, трудиться на фабриках за гроши и в ужасных условиях.
Речь идет не о плохих условиях труда на фабриках, терпеливо объяснил он. Они хотят разжечь гражданскую войну.
Ладно, Папочка Уорбакс, рассмеялась она, умерьте пропагандистский пыл. Я не собираюсь с вами спорить.
Они еще немного потанцевали и вернулись за столик, чтобы
освежиться коктейлями, грейхаунд с водкой стал их напитком. В загадочных раскосых глазах Генри затаилась улыбка, но тон его, несмотря на кажущуюся легкость, был серьезен:
Вам следует опасаться, моя дорогая Купер.
Кровожадных орд коммунистов?
Скандала. Люди говорят о вас.
И что же?
Париж маленький город. Я слышал пересуды о том, что некая французская певица дружит с некоей американской журналисткой.
Понятно, задумчиво протянула Купер, разглядывая розовый грейпфрутовый сок в бокале. Я и не знала, что настолько знаменита.
Вы здесь новое лицо. К тому же потрясающе красивы; конечно, вас замечают люди хотят знать, кто вы и откуда.
И куда направляюсь, а дорога мне, видимо, прямиком в ад.
Парижане очень терпимы. Сейчас вряд ли многие считают, что ваше место в аду. Но ваша подруга и не пытается ничего скрывать.
По крайней мере, она себя не стыдится.
Генрих пожал плечами:
Лесбийская любовь в Париже стала своего рода представлением на публику еще с пятидесятых годов девятнадцатого века. Это почти профессия из области исполнительских искусств.
В Париже и просто быть женщиной уже профессия, иронично заметила Купер.
Сюзи явилась в Париж безродной бродяжкой. Она была незаконнорожденной дочерью поденщицы из Сен-Мало. Ее звали Сюзанной Роше. Сюзи Солидор из нее сделала Ивонн де Бремон.
А кто такая Ивонн де Бремон?
Ивонн лесбиянка-аристократка, одна из величайших красавиц двадцатых-тридцатых годов. Немного старше Сюзи. На самом деле, вместе они смотрелись как родные сестры. Ивонн сделала ее своим излюбленным проектом. У нее ушло несколько лет на то, чтобы изваять из сырого материала произведение искусства.
И как ей это удалось? с интересом спросила Купер.
Ивонн знала все, о чем Сюзи не имела понятия: какие книги читать, как одеваться, какие вина пить, как правильно вести беседу. Она демонстрировала ее в качестве трофея на всех модных курортах. До войны их часто можно было встретить в Каннах или Биаррице, разъезжающими в открытом «роллс-ройсе» Ивонн с огромным догом на заднем сиденье. Это было впечатляющее зрелище, могу вас уверить.
Мне это знакомо, задумчиво сказала Купер. Все то же самое Сюзи проделывала с ней. А что йотом?
Потом Сюзи ее бросила. Весьма неожиданно, чем разбила Ивонн сердце. Но Сюзи устала быть ее протеже. Ей захотелось расправить крылья, и voila: adieu, Ивонн.
Я ничего этого не знала.
Генрих открыл тяжелую, в кожаной обложке винную карту.
Складывается впечатление, что она ненавидела Ивонн с самого начала и просто позволяла ей себя «воспитывать», пока не наступит подходящий момент, чтобы отомстить.
Отомстить? За что?
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Он углубился в изучение карты. У Ивонн свой магазинчик на Фибру-Сент-Оноре. Она задает тон в моде; по профессии Ивонн антиквар, знаток мебели восемнадцатого века. О ее рождественских витринах слагают легенды. Но с Сюзи она больше не встречается. О, у них есть «Шато Латур» урожая двадцать второго года. Может, закажем бутылку?
Она провела пальцем по списку сверху вниз, чтобы привлечь его внимание:
Милый, милый Генри, должна ли я счесть это предупреждением?
Нет, улыбнулся он, я просто предположил, что вы не захотите, чтобы Сюзи устраивала спектакль из ваших отношений.
Я подумаю об этом.
Вам кажется, я вмешиваюсь не в свое дело?
О, Перл, например, делает это постоянно.
Он отложил карту вин в сторону:
Меня не перестает удивлять тот факт, что вы приютили у себя любовницу мужа. Вы и вправду необычная женщина, Купер.
Бедняжка Перл едва ли была любовницей Амори. Скорее развлечением на одну ночь, как сказали бы у нас в Америке.
И все-таки вы великодушно простили ее. Немногие женщины поступили бы так же.
У Перл и без меня проблем хватает.
Вы имеете в виду ее зависимость от наркотиков?
Купер покачала головой:
А есть что-то, о чем вы не знаете?
Я слежу за тем, что говорят люди. Я слышал, как вы обошлись с ее как бы помягче выразиться? управляющим.
Похоже, вы следите за всем сразу, милый Генри.
У него правда был нож?
Серые глаза Купер озорно сверкнули:
Я швырнула в него пепельницей фирмы «Лалик». У него не было шансов.
Вас могли убить.
Но не убили же. По крайней мере, теперь он носа не кажет к нам в квартиру. Но по-прежнему остается bete noir
Перл.
Генрих накрыл ее руку своей:
Дорогая, понимаю, вы развлекаетесь, но мы живем в опасном мире.