Я только что развелась с мужем.
Мне жаль, простите.
Не стоит. Это оказалось лучшим решением в моей жизни.
То ли «грейхаунд» развязал ей язык, то ли на нее так подействовал теплый и умный взгляд собеседника, но она рассказала Беликовскому все о своем неудавшемся браке с Амори, разводе и планах на будущее.
Он внимательно слушал, отложив меню и полностью сосредоточившись на ее рассказе.
Вас и вправду ожидает блестящее будущее, сказал он. В «Харперс базар» высоко оценили вашу статью. В вас видят новый и многообещающий талант.
Серьезно?
На Кармел сильное впечатление произвели фотографии. Она видела сотни фотографий женщин с обритыми головами, но в вашей есть нечто особое. Мать и дитя как символ трагического Рождества. Она сказала, это откровение, и оно задевает за живое.
Позвольте мне это записать, просияла Купер.
А ваша будущая статья о «Театр де ла Мод» как раз такой материал, который ищет Кармел. Он помолчал. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы стать штатным репортером «Харперс базар» с контрактом на весь следующий год?
Сердце Купер заколотилось в горле. Она почувствовала, как краснеют щеки, и попыталась сдержать радостное возбуждение.
Это чудесное предложение.
Однако я слышу какое-то «но».
Но я пока не готова его принять.
Он приподнял брови:
Вы не хотите быть журналисткой?
Хочу. Вы даже не представляете, до какой степени. Я не желаю заниматься ничем другим. Но пока мне хотелось бы остаться на вольных хлебах.
Беликовский потянул себя за мочку уха его, по-видимому, мучили сомнения, и он пытался подобрать верные слова:
Могу я спросить, сколько вам лет?
Двадцать шесть.
Вы ведь понимаете, что немногим двадцатишестилетним женщинам делают такое предложение?
Понимаю. Возможно, я кажусь вам слишком гордой или сумасшедшей. Но я только что освободилась от уз брака. И не спешу связать себя новыми. Мне не хочется подписывать контракт с каким-то одним изданием, пусть даже таким престижным, как «Харперс базар». Если я останусь вольнонаемной журналисткой, я сохраню свою свободу.
Ваша свобода так важна для вас?
Да. Очень.
Даже если работа в штате обеспечит вам постоянный кусок хлеба?
Даже если она обеспечит масло с икрой на моем хлебе, решительно заявила она. Я люблю журналистику и собираюсь добиться успеха в этой профессии. Но на своих условиях. Я счастлива, что миссис Сноу понравилась моя статья, и очень надеюсь, что следующая понравится еще больше. Но я просто хочу быть свободной в выборе тем и следовать своей дорогой, чтобы никто не указывал мне, о чем писать.
Беликовский
медленно кивнул:
А как вышло, что вы написали эту статью?
Неловко в этом признаться, но я в некотором роде написала ее вместо умершего коллеги. И она рассказала ему об Ужасном Прохвосте, о том, как тот, сам того не желая, преподал ей азы ремесла, о развязке в виде его некрасивой смерти и невероятных похоронах на кладбище Пер-Лашез при участии сюрреалистов.
Ее рассказ рассмешил Беликовского до слез, и он долго хохотал.
Но дело-то серьезное. Простите, извинился он. Мне не стоило смеяться.
Почему нет? улыбнулась она, радуясь, что ей удалось рассмешить мужчину, который был намного старше и сложнее ее. Даже сам Джордж посмеялся бы. Она помедлила, припоминая. На самом деле, тогда-то я и видела своего мужа в последний раз. Так что в тот день мы похоронили не только беднягу Джорджа, но и наш брак.
Официант, которому, вероятно, надоело ждать, пока они наговорятся, подошел, чтобы принять заказ, но Купер запуталась в меню.
Закажите, пожалуйста, и мне, попросила она. У вас в этом больше опыта.
Вы мне льстите, ответил он. Впрочем, мои вкусы в еде весьма непритязательны. Как давно вы не ели хорошего стейка?
Очень давно, вздохнула Купер.
С картофелем фри на гарнир? И бокалом доброго каберне совиньон?
Звучит божественно! Она смотрела, как Беликовский диктует заказ.
Он выглядел моложе своих лет элегантный, подтянутый. Жилет не топорщился на плоском животе, руки были сильными, ногти ухоженными. Она заподозрила в нем истинного денди: фрак сидел идеально, углы воротничка тщательно накрахмалены, узел галстука завязан мастерски. Он или очень много времени уделял своей внешности, или за этим следила преданная ему женщина.
Вы женаты? сорвалось у нее с языка.
Был когда-то.
Вам не понравилось?
Жена покинула меня, в полном смысле этого слова.
Вы имеете в виду она умерла? О, простите, мне жаль.
Он слегка пожал плечами:
Это было давно. Мы познакомились в юности. Бог дал нам несколько счастливых лет, прежде чем забрать ее к себе.
Вы поженились молодыми?
Мы все делали, будучи молодыми, сказал он. Я сбежал из школы в Санкт-Петербурге, чтобы сражаться с немцами в Первую мировую. Мне было пятнадцать. Я хотел быть как отец, а он был генералом. Несколько недель я провел на фронте, пока он не отыскал меня и не отправил домой. Через два года началось большевистское восстание. К тому времени мне уже исполнилось семнадцать, и мы с отцом сражались бок о бок. К несчастью, как вам, наверное, известно, мир позволил коммунистам отобрать у нас нашу страну. Настала зима и с ней все кончилось. Я похоронил отца на заснеженных склонах Кавказа и отступил вместе с остатками нашей армии в Константинополь. Во время отступления я встретил Катю. Как и я, она была из дворянской семьи. Во время революции они потеряли все. Она ухаживала за нашими ранеными. Мы поженились, как только приехали в Париж.