Мне хотелось как можно скорее сменить тему, но не спросить я не мог:
Скажи, я смогу снова двигать рукой?
Гиена вырвала у тебя кусок мышцы и прокусила кость, но, каким-то чудом, не успела ее раздробить. Так, что рана затянется, кость срастется примерно через месяц, но...
Но... что?
Бастет посмотрела мне прямо в глаза. Ничего хорошего в этом взгляде я не увидел:
Забудь о тяжелой работе для левой руки.
Я облизал губы:
Что ты имеешь в виду под тяжелой работой?
Ничего весомее кубка с вином ты ею не поднимешь.
Замечательно, угрюмо произнес я, уставившись в потолок.
Это лучше, чем совсем без руки.
Но хуже, чем с двумя, где-то внутри сознания снова шевельнулась та волна безразличия,
что накатывала на меня в Вавилоне за несколько мгновений до казни. Пока еще далеко не такая большая, но она появилась вновь.
Брось, Бастет встала и потянулась, я научу тебя орудовать клинком. Для этого достаточно и одной руки.
В ответ я лишь мыкнул нечто невразумительное.
Хватит ныть, тихим, но твердым голосом произнесла она, лучше поспи. Не забывай, у нас завтра тяжелый день.
Я, молча, последовал ее совету, ибо думать о чем-либо еще больше не хотелось.
Глава 15
В палатке потемнело. Видимо, ночь была близко, а поднявшийся ветер заставлял умиротворенно колыхаться стенки шатра.
Я сделал глубокий вдох, а затем, найдя глазами в сумраке кувшин с водой, протянул к нему здоровую руку и жадно припал губами к его краям. Сосуд был почти полным, поэтому часть воды расплескалась мимо, однако это не помешало мне полностью утолить жажду.
Бастет рядом не было.
«Надеюсь, ее предположение о том, что гиены могли быть бешеными, не оправдается. Однако глупо лежать и думать о худшем исходе. Это не даст ровным счетом ничего. Первостепенная задача усыпить бдительность караванщиков. Заставить их задержаться на пару дней, и на продумывание того, как это сделать, у меня осталось не так много времени торговцы прибудут уже завтра. Азамат тоже может стать серьезной проблемой. Необходимо как-то обезопасить себя на случай, если он решит убить меня после ограбления. Но как это сделать? Как?».
Мои размышления прервала Бастет, войдя в палатку. Она тяжело дышала, а темная кожа лоснилась от пота.
Ветер усиливается, произнесла она, вытирая лоб, может, и буря будет.
Я ничего не ответил, лишь прислушался к порывам ветра снаружи, налетавшим на шатер, еще сильнее раскачивая стенки.
Нужно промыть рану и сменить повязку, сказала Бастет, указав на мою руку, затем я сделаю удобную перевязь. И тебе надо поесть.
Не нужно делать перевязку, от одной мысли, что придется двигать рукой, мне стало нехорошо, давай оставим ее до завтра.
Нет, тон Бастет твердо дал понять, что спорить бесполезно, хочешь получить заражение крови? Червяков для очистки ран я за поясом не ношу.
Каких еще червяков?
Неважно, она опустилась рядом на колени, будет больно.
Неужели?
Твое ехидство сейчас совершенно не к месту, огрызнулась нубийка, думаешь, мне приятно этим заниматься?
Ладно, я опустил голову, только, во имя Шамаша, постарайся побыстрее.
Бастет кивнула и начала аккуратно развязывать ткань, которой крепились пальмовые листья.
Кстати, это отличный момент, чтобы продолжить твой рассказ, молвил я, мысленно приготовившись терпеть.
Ты о чем?
Что с тобой стало после того, как тебя выкупил ханаанский путешественник? Так я хоть немного отвлекусь.
Когда мы покинули пределы долины Нила, писец сообщил, что, прежде, чем он вернется на родину, ему бы хотелось побывать в идумейской Петре . Так мы отправились на восток, оставляя позади земли фараонов и огибая Синай, все глубже уходя в пустыню, Бастет закончила развязывать ткань, а затем придвинула вплотную кувшин с водой и маленький глиняный горшок, который я заметил только сейчас.
Резкий порыв ветра всколыхнул палатку, одернув ее полог, но мы даже не обратили на это внимания.
И что было потом? спросил я, наблюдая, как Бастет снимает один за другим пальмовые листья, обнажая перед моим взором окровавленную повязку.
«Худшее еще впереди».
Он умер, произнесла она, откладывая листья в сторону.
Как?
Бастет встала и отошла в угол, на секунду выбыв из поля зрения. Когда же она вновь села рядом, то на коленях у нее лежала часть шерстяной накидки.
Сердце, ответила она, аккуратно разматывая перевязь.
Я начал глубже дышать. С каждым ее взмахом боль нарастала.
Он был старым и переход по палящей пустыне не выдержал.
Ты не пыталась его отговорить? процедил я сквозь зубы.
Я не знала, да и зачем? Бастет пожала плечами. Я от этого только выиграла, получив настоящую свободу, она повернула ко мне голову, думаешь это низко?
Нет.
Иногда мне так кажется. Все-таки он не сделал мне ничего плохого. Да и силой не держал.
Зачем же ты отправилась с ним в Петру?
Мне некуда было идти. Я чувствовала себя