Я вздрогнул и обернулся:
Ты рассказала ему о Тиглат-Атра?
Она отрицательно покачала головой:
Нет. Имени я не называла.
Но зачем?
Бастет развела руками:
Ты слишком рискуешь. Я хочу, чтобы Гасан был еще ближе к тебе. А имя не раскрыла, дабы он не выболтал лишнего по тупости или пьяни.
Я хмыкнул:
Да, это он может. Что ж, спасибо.
Я вышел наружу, подставляя лицо холодному ветру. Порывы воздуха яростно набрасывались на наш лагерь, заставляя палатки ходить ходуном. Он буквально пронизывал до костей. Завернувшись в плащ и наблюдая, как струйка пара выбивается из ноздрей, я подумал, что ассирийцам, наверное, сейчас приходится несладко стоять в дозоре на открытом ветру, окруженные мраком и озаряемые вспышками молний. Судя по запаху влаги, уже скоро небеса разверзнутся, и на землю упадут первые капли ливневого дождя. Шум ветра заглушал рев встревоженных верблюдов, привязанных крепким узлом к нескольким пальмам. Стараясь двигаться быстрее, чтобы не замерзнуть, я стал обходить лагерь кругом, почти не встречая людей на своем пути. Только несколько разбойников заканчивали проверку снаряжения и уже спешили укрыться в своих убежищах, казавшихся в тот момент такими хлипкими под яростным натиском южного ветра. Огромная, яркая и разветвленная молния ударила в землю примерно в сотне локтей от лагеря, когда я почти достиг противоположной его оконечности. Округа буквально взорвалась безумным раскатом грома, от которого заложило уши.
«Мардук нехило так разбушевался. Видимо, кто-то навлек на себя его гнев. Только почему из-за него должны страдать другие?».
Быстро пройдя остаток пути, я вернулся к нашей палатке. В тот самый момент, когда я одернул полог, по крыше застучали первые капли.
Началось, бросил я.
Бастет не ответила. Она лежала на циновке, прикрывшись шерстяной накидкой. На ее красивом лице застыло выражение усталости и задумчивости.
Что с тобой?
Сама не знаю, она сморщила нос. Голова идет кругом, будто я перепила и даже не закусывала. Тошнит. Слабость, тут она закатила глаза, мерзость.
Может, съела что или заболела? я дотронулся ладонью до ее лба. Лихорадки нет.
Знаю. Ничего, к утру пройдет.
Тебя надо осмотреть.
Со мной все в порядке, недовольно буркнула она, может, из за погоды.
Нубийка протянула руку и коснулась моей щеки:
А вот ты устал. Скоро рассвет. Поспи, хотя бы пару часов.
Пожалуй, ты права, согласился я, вставая и направляясь в дальний угол палатки за еще одной шерстяной накидкой, все равно, в таком состоянии я ничего путного придумать не смогу.
Моя рука нащупала на дне тюка заветную ткань. Вылавливая ее наружу, я краем глаза заметил парочку маленьких мешочков, стоявших рядом в углу. Они были влажные и пахли как-то странно.
Я нахмурился:
Что это такое?
А? сонно переспросила Бастет.
Маленькие мешочки в углу... что в них?
Зерна пшеницы и ячменя.
Я хмыкнул:
Ты что, собралась печь хлеб?
Ответом мне был лишь шум дождя снаружи, плавно переходящего от слабой мороси к настоящему ливню. Пожав плечами, я лег рядом с ней, накрыв себя накидкой:
От них идет странный запах. Может, ты ими и отравилась?
Они не для еды.
Тогда зачем?
Нубийка вновь не ответила, лишь закрыла глаза и прижалась ко мне.
Мне не нравится твое состояние. Объясни, что происходит?
Позже.
Почему не сейчас?
Потому, что пока я сама не знаю.
Не знаешь что?
Бастет открыла, было, рот, но в последний момент передумала:
Не сейчас.
Я почувствовал, что закипаю, словно вода на огне:
Боги, да объясни же мне, что с тобой?
Спокойной ночи, тихо произнесла она, давая понять, что разговор окончен.
Замечательно, произнес я в пустоту, как теперь уснуть?!
Однако переживать за приход сна не пришлось. Уже скоро, согретый теплом ее тела, я погрузился в беспокойную дрему... Дрема переросла в сон. Тот сменился кошмаром. Я вновь оказался в Лабиринте, а огромный Минотавр с красными глазами тянул ко мне свою страшную трехпалую лапу...
Саргон, Саргон!
Я резко сел на циновке. Не до конца воспринимая происходящее, моя рука быстро дернулась к плечу, на котором покоилась трехпалая лапа чудовища. Но это оказалась всего лишь Бастет. Она сжимала мое плечо своей кистью, на которой отсутствовали два пальца. Ее красивые глаза встревожено смотрели на меня.
Ты в порядке?
Я быстро огляделся и тяжело выдохнул. Нет, не в Лабиринте. Это просто очередной кошмар. Я сижу на циновке в нашей походной палатке, а снаружи идет тихий накрапывающий дождь.
Все нормально, я натянуто улыбнулся, просто приснился дурной сон.
Ты уверен, что не хочешь ничего рассказать? нахмурилась нубийка.
Если бы это имело значение, то рассказал. Так что не переживай, я сумел выдавить естественную улыбку, все хорошо.
Тогда советую продумать план действий, сказала она, выпрямляясь, ибо уже утро.
Утро? я оглянулся. Судя по сумраку, еще даже не рассвет.
Бастет покачала головой:
Небо затянуто серыми тучами, поэтому так темно. Кстати, дождь может сыграть нам на руку. В такую погоду снижается видимость у лучников, а намокшие стрелы летят не так далеко.
Верно, согласился я.
И вот еще что, добавила она, слегка напрягаясь.
Я вопросительно вскинул брови, и Бастет добавила: