Допрос пленного оказался не последним событием того памятного дня. После обеда на аэродром прилетел товарищ Мартин советник комиссара республиканских ВВС Филипп Александрович Агальцов.
Он узнал о сбитом «дорнье» и поспешил к месту события, чтобы лично все посмотреть, разобраться в результатах первого в эскадрилье боевого вылета. Поговорил с Девотченко, Зубаревым, Шестаковым, подробно расспросил их о деталях вылета. Когда ему все стало ясно собрал летчиков.
Это был очень поучительный разбор действий истребителей. Агальцов отметил решительность командира, высоко оценил организацию боя. Хорошо отозвался о Зубареве, похвалил Шестакова.
Первый бой есть первый бой, сказал он, судить строго за него нельзя. Но выводы делать крайне необходимо. Первое, нужны тренировки и еще раз тренировки. Тогда не будете забывать о предохранителях и перезарядках. Второе, целесообразнее действовать парами. Подними Девотченко еще один истребитель от него бы не ушел разведчик. Третье, в бою все забыли об осмотрительности. А если бы выше шли «мессершмитты»? Или «дорнье» просто оказался приманкой, а на аэродром обрушила бы удар группа бомбардировщиков? Осмотрительность залог победы. Ты видишь ты хозяин положения.
В общем, разложил Агальцов аккуратненько все по полочкам. Всем стали ясны промахи и просчеты, и это значило, что все чуть-чуть выросли как воздушные бойцы.
Есть ко мне вопросы? спросил Филипп Александрович, заканчивая разбор.
Есть! ответил Шестаков.
Пожалуйста.
Разрешите проводить учебные бои без двойной постановки пулеметов на предохранитель. Ведь может случиться, что и во время тренировок произойдет встреча с врагом. От неожиданности забудешь об этих перезарядках и поминай как звали.
Нет, товарищ Шестаков, разрешить этого не могу. Без двойной перестраховки в учебных боях начнете сбивать друг друга. Тут же у вас кинопулеметов нет. Отрабатывайте свои действия так, чтобы и тройная перезарядка вас не смущала, закончил Агальцов, вызвав дружный смех.
Улетая, он сказал, что в Валенсии состоится совещание летного состава, куда приглашены пять летчиков эскадрильи Зубарев, Тахтаров, Доброницкий, Шестаков во главе с Девотченко. Отъезд завтра.
В общем, день сюрпризов.
Наступали сумерки, а жара не спадала. Приняв горячий душ, после которого раскаленный испанский воздух кажется прохладным, участники предстоящего совещания пораньше улеглись спать, чтобы с рассветом отправиться в путь.
На совещании были представители всех семи эскадрилий добровольцев. Прибыли и Гусев, Смоляков. Друзья страшно обрадовались друг другу, стали обмениваться новостями. У гусевцев больший боевой опыт им часто приходилось вступать в ожесточенные воздушные бои, на их счету уже несколько сбитых самолетов.
Гусев рассказал, как его «купили» три бомбардировщика «ромео». Он атаковал одного за другим с близких дистанций, они все посрывались в штопор. Казалось,
конец им. Ан нет. Позже выяснилось, что упал лишь один самолет, а два безнаказанно ушли благодаря своей хитрости.
Когда Девотченко сказал, что у него был такой же точно случай Гусев сначала не поверил:
Брось разыгрывать. Не могло быть точно такого. Да и ты не тот, чтоб тебя вокруг пальца обвести.
Да, правда все, вот Тахтаров, Зубарев могут подтвердить. А Шестаков молодец открыл боевой счет.
Да ну? Лева, дорогой, я знал, что ты скоро отличишься. Ну поздравляю, молодец! Может, перейдешь к нам? Мы ведь на фронте.
Спасибо, скоро все будем на фронте.
На совещании шла речь о подготовке наступательной Арагонской операции, цель которой захватить Сарагосу, оттянуть на себя часть франкистских войск, действующих в направлении Сантандера. Главная задача истребителей сводилась к прикрытию других родов авиации. Требовалось до мельчайших подробностей обсудить все вопросы взаимодействия, которые в те времена, когда на самолетах не было радио, приобретали исключительно важное значение.
Наступление развивалось трудно. Противник упорно цеплялся за свои позиции. С каждым днем нарастала ожесточенность боев. На земле и в воздухе. Летчики не знали ни минуты отдыха. Взлет за взлетом, и все туда, к переднему краю, который напрягся стальной струной, чтобы вот-вот лопнуть, принеся одним поражение, другим победу.
Девотченко, Зубарев, Шестаков, Матвеев, Ларионов и другие уставали до такой степени, что совершенно теряли аппетит. Изнуряли колоссальная нагрузка и нестерпимая жара. Приходили немного в чувство лишь на высоте, где попрохладнее. А питались больше всего мандаринами и апельсинами, которых в изобилии было прямо на аэродромах, часто сменяемых в последнее время.
Долго ждали настоящего дела и дождались дальше некуда, резюмировал Андрей Грибов.
Радоваться надо, а не раскисать, ответил ему Девотченко.
Да чему уж тут радоваться
С Грибовым чем дальше тем хуже. Он стал вдруг возвращаться домой с полпути, оставляя товарищей. То шасси у него «не убираются», то мотор «барахлит».
Девотченко приказал ему летать в паре с Шестаковым. Лев поговорил с Андреем, ободрил его, посоветовал неотступно держаться за ним, и они в составе эскадрильи отправились в район боевых действий. А там в небе «каша». Гусевцы ведут неравную борьбу с превосходящими силами противника. Положение их не позавидуешь. Им ничего не остается, как ожесточенно отбиваться.