Лев совершает вокруг него вираж словно ритуальный танец. Видит узкое, длинное лицо блондина, перекошенное в бессильной злобе. Парашютист грозит кулаком, потом выхватывает пистолет и, вращаясь на стропах, открывает стрельбу по истребителю.
«Огрызается, как волк на псарне, подумал Шестаков, вот полосну
из пулемета сразу поумнеешь!» Он уже положил было палец на гашетку, но тут же спохватился: «Пусть снижается, возьмем в плен, поближе посмотрим, что за зверь этот фашист».
Не думал не гадал тогда Лев Шестаков, что пожаловал он жизнь врагу, с которым еще не раз придется скрестить пулеметные трассы в воздушных боях, и что кончится эта дуэль уже над советской землей
Заходя на посадку, Шестаков видел вдали догорающий сбитый им самолет и снижающегося парашютиста, к которому устремилось по голой каменистой степи несколько легковых машин. Благо их хватало: автомобили были даже у командиров звеньев.
«Ну вот, свершилось наконец то, к чему так долго шел и первый бой, и первый сбитый, думал Лев, планируя на аэродром. Правда, все произошло как-то не так, как следовало, как тысячи раз рисовалось в воображении. Эта проклятая двойная перезарядка! Перестраховщики придумали, а ты расплачивайся»
Девотченко, Зубарева, Шестакова приветствовали все, кто был на аэродроме, прыгая, бросая в воздух головные уборы, что-то крича. Общий азарт охватил и гостей. Они тоже радостно махали приземлившимся летчикам, настраивали фотоаппаратуру
Шестакова буквально вытащили из кабины, начали качать. Кто-то из журналистов успел щелкнуть затвором, запечатлеть этот момент, и потом снимок появился в одной из прогрессивных английских газет.
Англичанин в золотом пенсне долго выжидал, когда Шестакова оставят в покое. Ему страшно не терпелось задать какой-то вопрос. Это было написано у него на лице. Лев еще подумал: «Сейчас какую-нибудь каверзу подбросит».
И не ошибся.
Мистер Честакофф, улучив минуту, обратился тот, вы дрались о-кей! Я вас поздравляю с победой. А теперь скажите, какое вознаграждение получите вы за сбитый самолет?
Шестаков чуть не присел от удивления. Он ожидал какого угодно вопроса, но не такого. Даже растерялся в первый миг. Но потом быстро нашелся:
К сведению господина, мы сражаемся за республиканскую Испанию, а не за вознаграждение. Разве ваши летчики воюют здесь за деньги?
Странный вы человек, мистер Честакофф. Наши, конечно, сражаются за деньги.
Простите, перебил его Лев, и много они сбивают?
Не оч-шень, перестал улыбаться журналист.
Нам сказали, что ваши летчики потихоньку уезжают отсюда
Да, да, верно. Здесь оч-шень жарко. И много не заработаешь.
Жарко это точно, сказал Шестаков, просто невыносимо. Только нашим людям это не мешает выполнять свой интернациональный долг. Хозе, крикнул он тут же своему технику, чтобы закончить разговор, угости-ка гостей апельсинами, они, наверное, как и мы, от жажды умирают.
Проворный Хозе тут же преподнес корзинку крупных сочных апельсинов и поррон с ключевой водой кувшин с узким горлом.
Вот как мы его сбивали Испания, 1937 г.
Попить можно? спросил американец. Стакан есть?
Тут стакан не требуется, ответил Шестаков. Взял из рук Хозе поррон, поднял его на вытянутых руках, чуть наклонил, и живая, играющая на солнце струя полилась ему прямо в рот.
О-кей! воскликнул американец, щелкая затвором.
На аэродром доставили пленного пилота. Тощий, как хлыст, белобрысый немец. Прибыл с гитлеровским легионом «Кондор». Имеет награды. Глаза злые, ведет себя так, словно случившееся с ним чистое недоразумение. Будто ничто для него не закон и не указ.
Девотченко не
очень хотел заниматься с ним.
Только проводили журналистов, теперь пленный. Ну и денек! Решил было отправить его в штаб республиканцев, пусть там возятся с ним.
Но верх взяло простое человеческое любопытство: что за типы эти фашисты, чем живут, чем дышат?
С помощью переводчика состоялся следующий разговор.
Ваше звание, имя, где родились?
Лейтенант Курт Ренер, из Баварии, сын ремесленника
За что воюете в Испании?
Защищаем интересы генерала Франко. Каудильо друг фюрера.
Какое же вы отношение имеете к интересам Франко?
Каудильо друг фюрера, тупо, как раз и навсегда заученный урок, повторил немец. Потом он вдруг выпрямился, поднял голову: Мы все равно вас победим. И всегда будем побеждать. Великая Германия покорит всех! закончил он сорвавшимся голосом.
В разговор вмешался Шестаков:
Вот ты кричишь о победе. Над кем?
Над коммунистами!
Запомни, фашист, не видать вам победы над коммунистами! Придет время ничего от нас не останется на земле. Лучшее подтверждение тому ты сам. Отлетался, больше не поднимешься!
Терпеливо выслушав переводчика, Курт Ренер прищурил злые глаза, уставился на Льва, словно стараясь хорошенько запомнить его, прошипел:
Хорошо смеется последний. Я еще не отлетался. Мы еще встретимся, вы еще все услышите о Курте Ренере!
Нет, этому фашисту самоуверенности не занимать. Откуда такая спесь?
Допрос пленного дал хорошую пищу для размышлений. Шестаков никак не мог успокоиться: подумать только сын ремесленника! Как же Гитлеру удалось оболванить свой народ? Где тут разгадка?..