Погода была в этот день ненастная. По небу гуляли чёрные тучи, порывами налетал ветер. Иногда на набухшую и без того землю падали редкие и крупные капли дождя, затем, словно разозлившись на кого-то, он начинал поливать чаще и чаще. Проходило десять-двадцать минут, и дождь унимался ненадолго. Проглядывало неяркое солнце, а затем опять наползала чёрная туча и дождь шёл с новой силой.
Звероферма находилась в трёх километрах от охотничьей избушки за последней отногой Карагола. Благинин не торопясь брёл по мокрой траве вдоль займища и перебирал в памяти всё, что давало малейший намёк на хорошие, тёплые отношения
к нему Валентины.
Встречала его Валя всегда с радостью и, казалось, была довольна его приходом. Угощала чаем с брусничным вареньем, без умолку рассказывала о себе, о своих подругах, делилась своими мечтами. Благинин узнал, что работой она довольна, занимается выведением новых пород пушных зверей. «Самая большая мечта у меня, говорила ему Валентина, вывести голубую лисицу. Существуют же голубые песцы, а почему бы не быть таким лисицам. Вот наши учёные создали же белую И ты знаешь: я уже представляю, какие из них будут красивые горжетки. Пусть это будет не скоро, но уверена, что будет». Она вела Благинина на усадьбу зверофермы и показывала ему своих питомцев. С особой гордостью Валентина подводила его к одной из клеток, в которой помещалось семейство платиновых лисиц. «Вот эти лисицы со временем дадут новые качества, показывала она на зверей, которые тянулись к ней остроносыми мордочками. Заметь, и сейчас есть уже на них другой тон ворсинок».
Иван живо интересовался всем, о чём рассказывала девушка, но больше всего его занимал вопрос, что думает она о нём.
Валентина, каждый раз провожая его далеко в степь, прощаясь, задерживала свою маленькую ручку в огрубевшей руке Ивана и говорила: «Приходи ещё, я буду тебя ждать!» И широко открытые голубые глаза выражали надежду на скорую встречу А однажды, когда они стояли на высоком холмике, с которого открывался вид на синеющую вдали гладь широководного Карагола, Валентина восхищённо воскликнула: «Красота-то какая! Как хорошо быть в степи и, мечтательно закинув руки за голову, добавила: Вдвоём» И вся она в этот миг была такая чистая и светлая, будто её одухотворяла красота природы. Иван смотрел на Валентину, как заворожённый, и не сумел ей ответить. Вспомнив сейчас эти маленькие милые детали, подумал: «Нет, врёт Андронников. Пусть я сейчас простой охотник, а с ней мы могли бы найти своё счастье».
Благинин не заметил, как подошёл к звероферме. Деревянные домики, омытые дождём, казались светлее и опрятнее. Из трубы домика, в котором жила Валентина Михайловна, шёл чёрный дым, быстро рассеивающийся по усадьбе. «Дома, наверное», подумал охотник, открывая тесовую калитку. Его встретил сторож дед Платоша, тщедушный человек в старой солдатской шинели. По кудлатой бороде его стекали дождевые капли. Дождь после большого перерыва снова начал моросить.
Здравствуй, Платон Иваныч! поприветствовал Благинин сторожа.
Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь.
Дома Валентина Михайловна?
А где же ей быть? Гость у неё. Постоянный
Это кто же такой? заинтересовался Иван.
А всё он же. Сергей Селивёрстович
Прокопьев, что ли?
Ну да, он!
«Прав-то, видно, Андронников», подумал Благинин и, облокотившись на прясло изгороди, спросил деда Платошу:
А скажи, дед, часто он здесь бывает?
Как же, бывает. Особенно за последнее время зачастил.
А что же он тут делает?
Дед хитро улыбнулся и ответил:
Откуда мне знать. Моё дело за зверями смотреть, чтоб не разбежались, а до другого не касаюсь.
Ну, а всё-таки?
Вот прицепился, как репей. Ну, с Валентиной Михайловной они всё балакают, книжки вместе читают. Я такое соображение имею: любовь это у них. Коли книжки начали вместе читать, значит дело к свадьбе пошло. Первейшая это примета
Благинин не дослушал деда Платошу, круто повернулся и выскочил за калитку.
Да ты куда, ошалелый? Дождь ведь начинается! крикнул ему вслед дед Платоша, но Иван, не оглядываясь, быстро шёл прочь, широко расставляя ноги, не по тропинке, а стороной, по высокой мокрой траве. Недалеко от зверофермы, на холмике, где они только позавчера сидели с Валентиной, он остановился, постоял несколько минут в раздумье и снова зашагал в сторону охотничьей избушки.
«Ну вот и объяснились, думал про себя Благинин. Дурак! Как ты мог мечтать о ней, будто кроме тебя никого она и полюбить не может. Сергей Селивёрстыч человек хороший, достойный её»
Дождь всё усиливался. Его косые струи резко, будто со злостью, хлестали по лицу охотника, стекали по фуражке за воротник, ветер неистово срывал с Ивана распахнутый дождевик, но он ничего не замечал.
Глава одиннадцатая
Тихон Антонович, поедем к перловцам, посмотрим, как они живут. Стыдно ведь, наши соседи, соревнуемся с ними, а встречаемся лишь на совещаниях в области.
Приглашая Кубрикова к перловцам, Афанасий Васильевич имел определённую цель. Дружникова, директора Перловского промхоза,
он знал давно. Это был энергичный, деятельный и умный человек. За то, что Дружников всегда искал что-то новое в труде, изобретал, организовывал, сам учился и других учил, охотники звали его меж собой «инициативой». Так и говорят: «Вот наша инициатива едет», или «наша инициатива опять что-то придумал». И Перловский промхоз шёл в гору. Редко, очень редко вагинцы вырывались вперёд. Вот и пусть Кубриков посмотрит, как работает Дружников, поучится у него, загорится его энергией.