Пять миль за двадцать две минуты, заметил Грин. Они не спешили.
Думаю, по дороге несколько раз они кого-то из нас теряли, сказал Мадон, криво усмехаясь. Не я один сопротивлялся. И, подозреваю, кое-кто делал это эффективнее моего.
А дальше? спросил Кратов.
К тому времени я вдоволь нахлебался газовой оболочки Таргета и с трудом отличал явь от бреда. В какой-то момент тенета исчезли, я обнаружил себя
лежащим ниц в холодном, почти умершем скафандре. И, движимый базовым инстинктом самосохранения, незамедлительно поспешил от него избавиться.
Это помогло? удивился Кратов.
Еще и как! Мадон нервно рассмеялся. Чертовы куклы вернулись и утащили мой скафандр. А на меня и внимания не обратили. Как будто я сделался невидимым! Merde, я только собрался допить горячий кофе, что оставался еще в термосе, как меня оставили без кофе, без скафандра и без надежды.
И ты выбрался наружу, не то подсказал, не то уточнил Грин.
Да, сказал Мадон и замолчал, словно бы потеряв нить повествования. Это было что-то вроде подземных выработок, заговорил он медленно. Такие, знаете как в старину, когда добывали уголь. Запутанные и дурно обустроенные. Я все время шел на свет, и всякий раз это было искусственное освещение. Вокруг постоянно происходила мельтешня, кипела жизнь, а меня словно не было. Проклятые твари меня игнорировали. Даже обидно Никто не рассмеялся, и он продолжал: А потом вдруг обнаружилось, что я снаружи, кругом перепаханный снег, светят несколько солнц, и ни одно толком не согревает.
И ты пошел, ведомый инстинктом перелетных птиц, сказал Грин.
Черта с два! с живостью воскликнул Мадон. По компасу. Он ткнул Феликсу в нос наручный браслет. На условный запад
Почему именно на запад? рассеянно удивился Мурашов, не отрываясь от своего экрана.
Кто-то из вас говорил, что металлосодержащие объекты лежат к условному востоку от «гиппогрифа».
Я говорил, сказал Грин. Так себе ориентир в условиях произвольно восходящих светил.
За неимением лучшего К слову, указатель компаса стоял как вкопанный, потому что это земной интеллектуальный компас, и ему плевать на поведение местных солнц. Должно быть, решил для себя, что с родной планетой что-то не так. Одному богу известно, к чему конкретно он осуществил привязку координат помнится, мы говорили, что было бы неплохо установить какие-то навигационные соглашения но меня он привел куда нужно.
Забавно, сказал Кратов напряженным голосом.
Мадон поерзал в кресле.
Такое чувство, что вы мне не верите, недовольно сказал он. И не очень рады, что я вернулся. Понимаю, всем было бы веселее, кабы вернулся Санти. А вернись командор, качество управления намного повысилось бы.
Да рады мы, рады, запротестовал Грин. Мы лишь хотим понять, как тебе это удалось.
По снегу, по холоду, задумчиво сказал Кратов. Без скафандра.
Паршивых несколько миль, сказал Мадон и снова замолчал, провалившись в воспоминания. У меня ведь не было шансов? спросил он жалобно, со всхлипом.
Прекрати! вскричал Грин страдающим голосом.
Вы же опытный звездоход, сказал Кратов убедительно.
Две мили по морозцу, ввернул Мурашов. Утренний моцион зрелого мужчины.
Мадон с отвращением отпихнул пустой бокал с зеленым пойлом.
Я бы выпил чего-нибудь покрепче, объявил он.
Санти где-то прячет фляжку с водкой, сказал Грин неуверенно. А у тебя должен был остаться белый монраше́.
Монраше? вяло переспросил Мадон. Наверное не помню.
Вернувшийся Брандт положил перед ним мемограф с устройством считывания ментальной активности, в просторечии «диадемой». В одном случае из десяти этот прибор позволял извлечь из воспоминаний внятные визуальные образы, которые иногда удавалось рационально интерпретировать. В детстве все, не исключая Кратова, прошли период увлечения чтением собственных снов, потерпели на сем поприще предсказуемое фиаско и, пару раз напоровшись на циничные шуточки индивидуального бессознательного, навсегда оставили эти забавы. В то же время Кратов водил эфемерное, через Рашиду, знакомство с престижным, а потому малоизвестным сочинителем текстов по имени Пьетранджело Померанг, каковой при помощи диадемы непрестанно извлекал из мрачных пучин сознания картины, мизансцены и цельные сюжеты, которые фиксировал в меру своих нетривиальных, что греха таить, представлений о высоком слоге, а затем предъявлял той части человечества, что готова была к восприятию подобных опусов, хотя бы даже и немало офигевши Сказать по чести, шансов на успех у Мадона было немного.
Вот что, сказал Мурашов неожиданно жестким голосом и одним движением свернул свой видеал. Идея прекрасная, но ее воплощением мы займемся не здесь. Я понимаю, что пациент сейчас торчит на адреналине и не до конца отдает отчет в своих действиях. А «диадема» штука безжалостная и циничная. Инженер вскинулся было с возмущенным видом, но, очевидно, что-то вспомнил и смолчал.
Поэтому, Жан-Жак, допивайте коктейль да, да, я настаиваю и со всем этим хламом следуйте за мной на медпост.
Едва только они удалились, Феликс Грин безо всякого энтузиазма отделился от подпираемой им стены и со вздохом тоже двинулся к выходу. За ним, волоча ноги и сутулясь, тронулся Брандт.