13
Платформой управлял Мадон. Точнее, он без сложностей, что выпали на долю Кратова, привел в действие автопилот, а сам сидел внутри и стучал зубами. Он был без скафандра, замерзший, осунувшийся и всклокоченный, но не более того. Все конечности находились на положенных местах, непокрытая голова тоже, и, хотя на физиономии застряла безумная, то есть совершенно очумелая гримаса, понятно было, что каким-то чудом он выпутался из передряги целым и невредимым.
Боже, как здесь холодно, бормотал он трясущимися губами, не имея сил выбраться из водительского кресла.
Феликс Грин молча выстучал на панели управления простую комбинацию, вспыхнул теплый розовый индикатор, и со всех сторон потекли струи теплого воздуха.
Кто бы мог подумать!.. злобно проговорил Мадон.
Как вам вообще удалось попасть на командирский «архелон» с поднятой защитой? удивился Кратов.
Тоже мне задачка, пробормотал Мадон. По судовой роли я все еще числюсь инженером.
Но про систему комфорта ты все же забыл, язвительно напомнил Грин.
Я свое имя не сразу вспомнил! огрызнулся Мадон.
Теперь вы поняли, почему нельзя перемещать корабль? спросил Грин, адресуясь к Мурашову.
Тот растерянно улыбнулся.
Никто и не собирался, выждав паузу, сказал Брандт.
14
Мадон сидел в кресле, закутанный в один из сакраментальных халатов. Перед ним стоял наполовину пустой бокал с живительным коктейлем доктора Мурашова. Но не с апельсиновым, от одного вида которого Кратова уже мутило, а на сей раз с темно-зеленым. Над
бокалом витал отчетливый запах свежей петрушки. Инженер уже не выглядел загнанным зверем, хотя временами начинал вдруг энергично озираться, словно ждал какой-то неприятности со всех сторон сразу. Сам доктор Мурашов сидел напротив, сосредоточенно вперясь в развернутый перед собой экран видеала с красивыми и абсолютно непонятными инфограммами медицинского свойства. Кратов занял кресло на другом конце стола, а навигаторы подпирали дальнюю стену в одинаковых позах, одинаково обхватившись руками за плечи и даже с одинаковыми выражениями мрачноватого сочувствия на лицах.
Может быть, какие-то автоматы? осторожно предположил Кратов.
Может быть, легко согласился Мадон. Их было очень много, и все они были такие словно штампованные. Он сграбастал бокал обеими руками и сделал большой нервный глоток. Что это вы дали мне, док?.. Нет, не автоматы. Помните, там, возле «гиппогрифа», мы слышали чужой эмо-фон. Так вот, у них был тот самый эмо-фон.
И вы не заметили среди своих штампованных тюремщиков никого ростом выше десяти футов, внешне сходного с очень сутулым и нескладным стариком и с характерным склочным выражением лица? спросил Кратов.
У них вообще не было лиц.
Как это не было? потерянно удивился Грин, переступив с ноги на ногу.
Маски, сказал Мадон. Театр кабуки. Комедия дель арте. Что там еще Сосьети Маттакин. Черт знает, может быть, это у них лица такие. Но играть с ними в покер я бы не сел.
Хорошо, сказал Кратов. Не люди, не гуманоиды. Можете описать? Или, что еще лучше, нарисовать?
В самых общих словах, сказал Мадон. Вообразите себе куклу-обезьяну. Только не аутентичную, а из дешевого белого пластика, изготовленную дурно и без натуралистических подробностей вроде шерсти или красного зада. Белая пластиковая кукла, не страдающая избытком сходства с оригиналом. И маска вместо лица. Вот что: подайте мне сюда мемограф с «диадемой», и мы сэкономим массу времени.
Брандт молча отклеился от стены и вышел в коридор.
Когда меня тащили, продолжал Мадон, то каким-то удивительным образом повредили скафандр. Это надо уметь, доложу я вам сломать «галахад»!
Грин снова перемялся на ногах и сказал:
Я знаю по меньшей мере четыре уязвимых точки на «галахаде», при попадании в которые импульса высокой энергии можно причинить скафандру серьезный урон. Это связано с автономной системой жизнеобеспечения, и тут уж ничего нельзя поделать: либо индивидуальная мобильность при высокой степени защиты, либо пересаживайся, братец, в бронированный вездеход.
Я тоже знаю, сказал Мадон. Думаю, во время общей неразберихи и пальбы моему «галахаду» прилетело в зону соединения воздушного фильтра с энергетическими аксонами «зет-запад-запад» и «экс-север-запад». Не исключено, что это вообще был дружественный огонь старины Брандта, рядом с которым я в тот момент находился и который так удачно только что нас покинул. Хотя все палили кто во что горазд, в белый свет, как в копеечку, и для всех будет удобнее полагать, что меня подстрелили Охотники, которые, вообще-то, не стреляли вовсе.
Феликс Грин выразительно крякнул, но счел за благо промолчать.
Всех нас попросту спеленали, как пауки обыкновенно поступают с мухами на черный день, причем настолько плотно, что я не видел ничего, кроме переплетенных тенет на своем шлеме, и не мог пошевелить даже пальцем, чтобы привести в действие хотя бы одну из следящих систем «галахада». Чувствую, мне будет чем поделиться с конструкторами скафандров по возвращении!..
Команды голосом никто не отменял, сказал Грин в сторону.
Но Мадон его услышал.
Я не так глуп, как кажусь! воскликнул он сердито. Конечно, я отдал своему скафандру множество самых разнообразных команд голосом. В том числе и на запуск режима «турбо-динамика», чтобы порвать все эти путы к чертовой матери. Чем лишь усугубил свои неудобства, потому что в результате усилий экзоскелета в скафандре что-то разошлось, начал вытекать воздух, а наружная атмосфера, напротив, поступать внутрь. И это никаких радостей жизни никому не прибавило. По моим внутренним ощущениям прошло лет сто, хотя таймер внутри скафандра отсчитал двадцать две минуты с какими-то секундами.