Внутри все в самом лучшем виде, повторил Эдуард, откидывая бронеколпак. Прошу вас, сэр Климент, убедитесь сами!
Это уж непременно, проворчал тот, переваливаясь через борт.
Надо признаться, вопреки внешней невозмутимости, за итоги проверки Эдуард немного волновался: никогда не знаешь, где и когда выявится неисправность вот только что все было в порядке, а вдруг раз и получите. Но обошлось: как ни старался сэр Климент отыскать хоть что-нибудь, придраться оказалось решительно не к чему. Посадочные опоры не в счет все, что вне корпуса, считай, и не «седло» вовсе, а так антураж. Вещь второстепенная.
Покончив с диагностикой, сэр Климент настоял на столь же скрупулезной проверке своей машины, чем и занялся молодой рыцарь. «Седло» нарта ожидаемо оказалось в состоянии, ничуть не худшем, чем Эдуардово.
Наконец, все необходимые тесты были завершены, осталась позади и формальная процедура, в ходе которой прежний браслет Эдуарда исчез в щели под панелью «седла», а его место занял новый на вид, впрочем, точно такой же. В этот самый момент на площадку воротился Франц.
Не получилось, печально сообщил юноша, дождавшись, когда товарищ распрощается с сэром Климентом, и нарт, пробормотав себе под нос положенные случаю любезности, уберется восвояси. Саши уже не было в доме. Другая девочка сказала, что, должно быть, леди Матильда ее куда-то ее услала.
Куда это интересно она могла ее услать? нахмурился Эдуард.
Не знаю, развел руками книгочей. Ее я тоже не застал.
А, ну так это, значит, не услала, а ушла вместе с ней, облегченно заметил молодой рыцарь. Это нормально. Что ж, бегать, искать их по всему Убежищу мы, к сожалению, не можем, решил он. Так что, брат Франц, идите к карете, ее уже должны были подготовить. Я перегоню туда «седло», сцепим их и вперед!
Хорошо, сэр Эдуард, склонил голову юноша.
Не прошло и пяти минут, как под задорное «Поехали!» «седло» и ведомый им на жесткой сцепке экипаж унеслись в утреннее небо.
Откинув бронеколпак, Эдуард соскочил на изумрудную траву и с наслаждением потянулся. Перелет выдался не слишком долгим, и все же он успел утомиться и с наслаждением предвкушал ожидавшие его в мансионе сытный обед с неизменной парой кружек эля и мягкую постель.
Отворилась дверца кареты, и показался Франц, одетый в подобающую его новой роли клетчатую ливрею стюарда.
Если возможно, пойдемте побыстрее, всадник Спурий, с должным обращением проговорил юноша, указывая на приветливо
распахнутые двери мансиона. Еле дотерпел, добавил он, и лишь теперь Эдуард заметил, что его товарищ держится обеими руками за живот.
Там же в салоне шикарная уборная, удивленно заметил молодой рыцарь, догадавшись о мучающей спутника напасти.
Видимо, дверь заклинило Не смог открыть Я пойду, если вы не возражаете, крикнул Франц уже на бегу, найдись у всадника возражения, высказать их он все равно бы никак не успел.
Перед взлетом все же проверяли пробормотал Эдуард, глядя в спину с каждым шагом ускоряющему свой бег юноше. Затем опустил бронеколпак «седла», шагнул к карете, дверца которой так и оставалась открытой нараспашку, и поднялся внутрь.
Дверь уборной и правда оказалась заперта так, словно ею решил воспользоваться некстати почувствовавший нужду пассажир. Вот только не было у них в этом рейсе никаких пассажиров! И взяться им пока было неоткуда.
Непонимающе пожав плечами, Эдуард постучал в дверь кулаком.
Есть кто там?
Ответа ожидаемо не последовало. Молодой рыцарь повторно дернул ручку в сравнении предыдущей его попыткой открыть дверь результат не изменился.
Заклинило, говоришь? озабоченно пробормотал Эдуард, отступая на пару шагов. Нечему там клинить!
Рука его сама собой скользнула под плащ, нащупывая ребристую рукоять разрядника, но прежде, чем извлечь оружие, молодой рыцарь шагнул к висящему на стене коммуникатору, затейливо оформленному в виде трубки, закрепленной на изогнутых рычажках, и включил внутреннюю связь.
Кто бы ты ни был, проговорил он, уверенный, что теперь непременно будет услышан. У меня в руках разрядник, и его ствол направлен на дверь. Два-три выстрела она, возможно, и выдержит, но потом все равно будет пробита, и тогда оказаться в уборной злейшему врагу не пожелаю. Поэтому отпирай засов и выходи медленно, держа руки на виду. При малейшем подозрении в злом умысле стреляю на поражение! Считаю до трех и открываю огонь! Раз!.. Два!..
Не надо стрелять! раздался искаженный динамиком, но, тем не менее, вполне узнаваемый голос. Мы выходим!
Если эти слова и удивили Эдуарда, то вся заслуга в этом принадлежала местоимению «мы».
Обреченно щелкнул замок, дверь медленно отворилась, и в салон, уперев взор в пол, вышла одетая в длинную ночную рубашку Саша, а за ней еще одна девочка повыше ростом, темноволосая, с широкими, четко очерченными бровями над испуганными карими глазками так же выглядевшая только что покинувшей теплую домашнюю постель. Едва переступив порог, обе замерли в нерешительности.
Это что еще такое? хмуро поинтересовался молодой рыцарь, пряча разрядник в кобуру.
Это Изабелла, по-своему поняла его вопрос Саша. Ты же не сердишься на нас, Эд? вкрадчиво спросила она, поднимая на него глаза и застенчиво улыбаясь.