И вообще, почему? То есть я могу понять, почему я обратилась в камень полагаю, какой-то подспудный, спрятанный в глубине моего существа инстинкт вдруг проявился, чтобы не дать мне умереть. Так ли это невероятно, если учесть мое недавнее открытие, что мой отец был ведьмаком? Непонятно другое: почему я оставалась камнем так долго? Почему не вернулась к Джексону при первом же удобном случае?
Я ломаю голову, пытаясь найти ответ, но на том месте, где должны быть мои воспоминания, по-прежнему зияет пропасть, пустота.
Я сжимаю руки в кулаки, и мои окровавленные пальцы пронзает боль. Я гляжу на них, гадая, как я могла так пораниться. Впечатление такое, словно я продиралась сквозь камень, чтобы попасть сюда. А может, так оно и было. Или же дело обстояло еще хуже, но как, как? Я не знаю. В этом-то и загвоздка. Я просто не знаю. Вообще ничего.
Я не знаю, что делала последние четыре месяца. Не знаю, ни каким образом мне удалось превратиться в горгулью, ни как мне удалось опять стать человеком.
И тут я осознаю основную причину своей паники: я не знаю ответа на самый главный вопрос.
Я резко разворачиваюсь и устремляю взор на дядю:
Что случилось с Хадсоном?
Глава 6. Без крови вампирская рулетка уже не та
Это нам неизвестно, говорит он. Хадсон попытался убить Джексона, а потом вдруг
Он пропал. И ты тоже. Рука Джексона рефлексивно стискивает мою.
Она никуда не пропадала, поправляет его дядя Финн. Просто на какое-то время она оказалась недоступна.
Похоже, Джексон не в восторге от такого толкования событий, но он не спорит, а просто смотрит на меня и спрашивает:
Ты действительно ничего не помнишь?
Я пожимаю плечами.
Вообще ничего.
Это так странно. Мой дядя качает головой. Мы привлекли всех экспертов по горгульям, которых только смогли отыскать. У каждого было свое, отличное от остальных мнение, и они все давали разные советы, но ни один ни словом не обмолвился о том, что, вернувшись, ты не будешь помнить, где ты была. И что с тобой происходило. Голос моего дяди звучит не очень громко, и он наверняка старается придать ему успокаивающие нотки, но с каждым словом я нервничаю все больше и больше.
Ты думаешь, теперь со мной что-то не так? резко спрашиваю я, глядя то на него, то на Джексона.
С тобой все в порядке, рычит Джексон, и это в такой же мере предостережение, адресованное дяде Финну, как и уверение, адресованное мне.
Само собой, подтверждает дядя Финн. Не сомневайся. Я просто огорчен, что мы были не вполне готовы тебе помочь. Мы не ожидали такого.
Это не ваша вина. Просто мне хотелось бы Я осекаюсь, снова наткнувшись на эту чертову стену. Я упираюсь в нее, толкаю, но не могу ее сломать.
Не принуждай себя, говорит Джексон и ласково обхватывает рукой мои плечи.
Это так здорово здорово, что он рядом, и я позволяю себе припасть к нему, несмотря на одолевающие меня страх и ощущение бессилия. Я должна что-то делать, говорю я ему. Иначе как же мы поймем, где теперь Хадсон?
В кабинете работает отопление, но я все равно мерзну надо полагать, этого следовало ожидать после четырех месяцев в обличье камня и принимаюсь растирать руки, пытаясь хоть сколько-нибудь их согреть.
Дядя Финн несколько секунд смотрит на меня, затем вполголоса что-то бормочет и взмахивает рукой. И нас с Джексоном тут же окутывает теплое одеяло.
Лучше? осведомляется дядя.
И еще как. Спасибо. Я запахиваюсь плотнее.
Он прислоняется к углу стола.
Честно говоря, Грейс,
мы оба очень боялись, что он находится рядом с тобой. А также боялись, что его там нет.
Его слова повисают в воздухе и давят на меня.
Возможно, он и впрямь был со мной. От одной мысли о том, что я оказалась где-то заперта вместе с Хадсоном, в горле образуется ком. Я замолкаю, заставляю себя проглотить его, затем спрашиваю: Если он был там, со мной, вы думаете Не вернула ли я сюда и его? Он может быть здесь?
Я смотрю то на моего дядю, то на Джексона, а они оба пристально глядят на меня с напускной невозмутимостью. От этого зрелища моя кровь, мое сердце, самая моя душа обращаются в лед. Потому что пока Хадсон разгуливает на свободе, Джексон в опасности. Как и все остальные.
Я ломаю голову над этим вопросом, и меня начинает подташнивать. Не может быть. Пожалуйста, скажите мне, что этого не может быть. Неужели я в самом деле впустила Хадсона в наш мир, где он сможет терроризировать всех и собрать вокруг себя армию из прирожденных вампиров и их сторонников?
Ты бы не стала этого делать, говорит наконец Джексон. Я знаю тебя, Грейс. Ты бы ни за что не вернулась, если бы считала, что Хадсон по-прежнему опасен.
Согласен, помолчав, подтверждает дядя Финн. А когда продолжает, я цепляюсь за эти его слова, пытаясь не обращать внимания на паузу, которая предшествовала им. Так что давайте пока что исходить именно из этого. Из предположения о том, что ты вернулась потому, что это было безопасно. А раз так, то Хадсон, скорее всего, мертв, и нам нечего опасаться.
Однако на его лице все равно написано опасение. Еще бы. Ведь как бы нам всем ни хотелось верить, что Хадсон мертв, в их рассуждениях имеется один крупный изъян они оба говорят о моем возвращении так, будто я решила вернуться.