Что это было?
Пикенс развернулся на каблуках. Широко улыбаясь, перед ним стоял Римо.
Не меня ищешь? спросил он.
Бо-Бо в ужасе отпрянул, потом, вспомнив про шило, резко ударил. Римо отклонился, едва заметно, всего, казалось, на дюйм или два, но шило прошло мимо.
Это ты Пикенс? спросил Римо.
Да, твою мать!
Это ты убил старушку? Миссис Мюллер.
Да. Я ее уделал!
Расскажи мне. Тебе это понравилось? Здорово повеселился?
Это что Вот сейчас повеселюсь, ответил Пикенс.
И, как бык, бросился вперед, держа шило у самого живота, чтобы, сойдясь с Римо вплотную, мощным ударом снизу вверх воткнуть острие глубоко в печень.
Он поднял глаза и остановился. Белого не было видно. Где он? Пикенс обернулся. Римо стоял позади него.
Знаешь, а ты ведь на самом деле навоз, сказал Римо.
Я тебя унавожу, прорычал Пикенс и снова бросился на Римо.
Римо сделал шаг в сторону и подставил Пикенсу ногу. Верзила растянулся на мостовой, ободрав щеку о неровное асфальтовое покрытие.
Знаешь, произнес Римо, глядя на Пикенса сверху вниз, по-моему, ты мне не очень нравишься. Вставай!
Бо-Бо поднялся на колени и уперся рукой в землю, чтобы прийти в себя и встать на ноги.
И тут Римо ударил ногой по широкому носу. Пикенс расслышал треск костей и журчание крови, рекой хлынувшей у него из ноздрей.
Голова его откинулась назад, но он сумел оправиться и встал на ноги.
Это ты и есть главный пикадор квартала? продолжал Римо. Ну и как твоя пика такая же острая, как вот это?
И Пикенс испытал такое ощущение, будто в левую половину его живота воткнулся нож. Он посмотрел вниз, ожидая увидеть кровь, но крови не было. Только белая рука, медленно отделяющаяся от его тела. И еще боль.
Боль! Казалось, к его коже прижали раскаленную кочергу, а он знал, что это больно, так как однажды ночью сам кое с кем проделывал это.
Ну что, такая же острая? продолжал издеваться Римо.
Пикенс повернулся и, размахивая правой рукой, в которой по-прежнему было зажато шило, попытался достать своего мучителя.
Но Римо опять был сзади. И Пикенс услышал его насмешливый голос:
Такая же крепкая?
И Пикенс ощутил удар в спину. Он почувствовал, как его ребра справа от позвоночника, треснув, вошли глубоко в тело. Потом удар повторился с левой стороны, и он лишился еще нескольких ребер.
А старушка кричала, когда ты ее убивал, а, Пи-Пи? спросил Римо. Она кричала вот так?
Пикенс хотел сдержать крик, но боль не оставляла для этого никакой возможности. На шее его лежали чужие пальцы, и казалось, что они, разрывая кожу и плоть, вот-вот доберутся до адамова яблока. Пикенс закричал.
Как думаешь, Пи-Пи, ей было так же больно, когда ты ее убивал?
Бешено молотя руками, Пикенс закружил на месте, но удары его попадали в пустоту. Потом его швырнуло назад, он шмякнулся о кирпичную стену, как переспелый помидор, и сполз на мостовую. Шило выпало из его руки и со стуком упало рядом.
Там, где раньше была его правая нога, возникла дикая боль. Он попытался пошевелить ногой, но она больше не двигалась. Потом новая боль, и с хрустом надломилась левая нога. А затем живот его словно стала рвать на части стая крыс: ощущение было такое, будто от него отрывают огромные куски. И тогда Пикенс завыл протяжно, пронзительно; в этом крике была предельная мука и мольба о смерти как об избавлении.
Перед его глазами возникло белое лицо, оно низко склонилось над ним, и он услышал:
Зверюга, ты убил ее шилом! Сейчас ты узнаешь, что она при этом чувствовала.
И черная звезда боли зазвенела в левой глазнице Пикенса там, куда воткнулось шило. И теперь он больше ничего не видел левым глазом. Затем боль прекратилась, и чернокожий верзила опрокинулся на мостовую лицом вперед, глухо стукнувшись головой об асфальт. Последнее, что он увидел, это то, что у белого были чистые ногти.
Римо плюнул на труп и вышел на главную улицу. Мимо с ревом промчалась легковая машина. За ней следовали еще две.
Римо глянул туда, где Саксонские Лорды вели ожесточенную борьбу не на жизнь, а на смерть каждый против всех. Внезапно побоище озарилось ярким светом фар. С другой стороны квартала подъехало еще три автомобиля.
Машины, взвизгнув тормозами, остановились, и из них выскочили люди.
Римо заметил, что все они вооружены. А потом раздался знакомый голос.
Это был сержант Плескофф.
Так их! Стреляйте! Стреляйте в этих ублюдков! Стреляйте прямо в белки их гнусных глаз. Мы им покажем. Америка сыта по горло. Положим конец этому насилию. Убивайте всех! Пленных не брать!
Римо не спускал с сержанта глаз. Плескофф поднял руку над головой, достаточно достоверно изображая актера Эррола Флинна, достаточно достоверно изображающего знаменитого генерала Кастера. Сержант был в штатском.
Как и еще дюжина людей, которые все разом открыли огонь по толпе из полицейских «кольтов» и автоматов.
Рядом с Римо возник Чиун, ведя за собой на буксире Тайрона. Тайрон через плечо оглядывался назад туда, где улица уже начала наполняться падающими телами.
Он тебе нужен? спросил Чиун.
Нет. Больше не нужен, ответил Римо.
Тайрон повернулся к Римо. В его широко распахнутых глазах был ужас.