Охотник уже был в сети как будто и не было тех двух недель тишины.
Конрад хотел спросить, почему тот не писал, но Охотник опередил его:
«Выходи из вокзала и поворачивай на Истборн тирас, Ford Fiesta ждёт тебя там, садись в него».
Конрад был немного разочарован. Он почему-то ожидал от Охотника более романтичной машины, чем семейный форд хотя, с другой стороны, у него самого не было вообще никакой.
«Уже прохожу турникет, отписал он, заходя в вокзал. Ты позавтракаешь со мной?»
«Мы проведём вместе весь день».
Конрад приложил
к терминалу билет и, покинув вокзал, огляделся по сторонам.
Широкая Кравен Род уходила налево, а узенькая Истборн Тирас ответвлялась от неё. Вся толпа спешила на Кравен Род, а Истборн Тирас была почти абсолютно пуста.
«Наверно, там легче припарковаться» озадаченно подумал он. Вообще Конрад в этих нюансах не понимал почти ничего, но вид пустого проулка заставил пробежать по спине лёгкий холодок.
Он решительно направился туда, продолжая держать в руках телефон.
Подняв глаза, Конрад в самом деле увидел обозначенный Форд. Он улыбнулся и помахал рукой, хотя водителя было почти не разглядеть за стеклом.
Конрад замешкался, раздумывая, с какой стороны сесть да и вообще он бы предпочёл сначала увидеть лицо, но водитель наклонился над пассажирским сиденьем и открыл дверь решив вопрос за него.
Конрад обошёл автомобиль и, забравшись внутрь, обернулся к водителю. Фальшивая улыбка замерла у юноши на губах. Это был крепкий мужчина с мясистым носом и широкими плечами в кожаной куртке поверх сизой водолазки явно чей-то муж и отец.
«Ты сказал, тебе нет тридцати лет» вертелось на языке, но Конрад не решился высказать упрёк вслух. Покосился на дверь, подумывая сбежать но тут же попытался успокоить себя. «Я же всё равно знаю его. Пусть и не в лицо».
Пока Конрад пытался решить для себя этот неоднозначный вопрос, смутная тень поднялась у него за спиной, и Конрад успел лишь пискнуть, когда чья-то сильная рука накрыла тряпкой его рот и нос.
Он забился, пытаясь вырваться и выскочить за дверь, но на той уже стоял блок, и открыть её не удалось.
Ещё несколько раз ударив руками по креслу и передней панели, Конрад обмяк и затих.
Забирай его, распорядился водитель, одной рукой доставая телефон.
Его помощник лёгким движением откинул назад спинку пассажирского кресла и перетащил Конрада на задние места.
Всё в порядке, сказал тем временем водитель, поднеся трубку к уху, мы едем домой. К вечеру будем у вас.
Рей поднялся с кровати и, не одеваясь, подошёл к окну в эту ночь он плохо спал. Проверки так и не закончились до конца, хотя идиоту было ясно, что полиция не найдёт ничего.
Он опустил руку на стекло. Далеко внизу проносились машины, и серые изгибы небоскрёбов сливались с тучами вдалеке.
Завибрировал телефон на столе, и, потянувшись за ним, Рей ответил:
Да, Майкл.
У нас всё хорошо. Ребята едут в порт.
Хорошо, Рей не чувствовал и тени этого «хорошо» внутри себя. Часто он пускал работу на самотёк если объект его не интересовал. Но даже тогда ключевые моменты предпочитал контролировать сам.
На сей раз всё вышло наоборот. Несколько месяцев он расставлял сети чтобы окунь был пойман без него.
Хотел бы я сказать, что и у меня всё идёт на лад, не удержался он.
Да ладно, Рей. Мы оба знаем скоро всё пройдёт.
Рей скрипнул зубами. Потянулся за рубашкой, но накинул её лишь на одно плечо и, передумав одеваться, замер так.
Майкл, есть кое-что, что напрягает меня.
Ну.
Я не хочу, чтобы этим делом занимался ты. Понял меня?
Майкл молчал, ожидая продолжения.
Чтобы ты хотя бы приближался к нему.
А то что, Рей? вкрадчиво спросил он.
А то я заговорю. И ты первым пойдёшь ко дну, друг.
Рей нажал отбой и отбросил телефон. Затем провёл руками по волосам, приглаживая их.
Часы показывали седьмой час но снова уснуть он уже не мог. И если бы проклятый Торренс зубами не вцепился в него, он уже садился бы на самолёт, чтобы самостоятельно увидеть, насколько «хорошо» всё прошло.
Глава 6. Отрицание
Что-то двигалось в нём, лёгким зудом проходясь по животу и растягивая его. Именно на этой мысли сознание Конрада прояснилось достаточно, чтобы понять где именно он натянут сильнее всего.
Конрад закричал в иррациональном ужасе, хотя в ощущении, которое он испытывал, не было боли даже дискомфорт был достаточно слаб, и болезненное желание усилить их напугало Конрада сильнее всего.
Он попытался открыть глаза но ничего не произошло. Вокруг царила темнота или он попросту ослеп. Даже собственных век ощутить он не мог.
Страх стремительно перерастал в ужас, и Конрад дёрнулся, силясь ощупать лицо но тугие ремни удержали его. Руки были прочно зафиксированы над головой, а ноги широко разведены, и щиколотки уже начали затекать.
Конрад попытался вывернуться из ремней желание свести ноги и избавиться от позорного зуда внутри
было нестерпимым, но ничуть ему не помогло.
Ком подступил к горлу, и Конрад всхлипнул но слёз на щеках не ощутил.
Конрад не был религиозен, но в эти мгновения не нашёл ничего лучше, чем зашептать молитву, которой бабушка учила его, когда ему не исполнилось и шести лет.