Пёс кивнул.
Дойдя до верха, я постучал. За дверью не послышалось ни звука, и мне никто не открыл. Может, господин Мельхиор так увлёкся вычислениями, что не слышал, как я стучал. Я постучал ещё раз, сильнее, уже по-настоящему кулаком. А Белло громко залаял. На этот раз дверь открылась, выглянул старик и спросил:
Это что ещё за шум? Чего тебе надо?
Совершенно точно это был господин Мельхиор. Седые нечёсаные волосы торчали во все стороны, круглые очки сползли почти на кончик носа, и к тому же в них отсутствовало левое стекло. На нём был лабораторный халат когда-то белый, а теперь заляпанный спереди большими цветными пятнами. Точнее сказать, заляпанный сзади, потому что халат он, кажется, надел задом наперёд.
Не успел я ответить, как Белло уже протиснулся мимо Мельхиора и вбежал в комнату-башню.
Что такое? Убери собаку! набросился на меня Мельхиор. Сейчас же забери свою собаку!
Для этого мне надо сначала войти, сказал я.
Не лишено логики, заметил господин Мельхиор. Входи, забирай собаку и вон отсюда!
Я охотно послушался с первого раза. Ну то есть отчасти послушался: я сразу вошёл. Конечно, я не собирался ловить Белло и мотать отсюда.
Комната выглядела в точности как описывала дочка господина Мельхиора. Везде валялись горы исписанной бумаги. У заваленного стола лежала такая громадная куча бумаги, что Мельхиор, кажется, сидел на ней как на кресле.
Вам ни капельки не интересно, зачем мы пришли? спросил я.
Кто это «мы»? в свою очередь спросил он.
Мы с собакой, ответил я.
Интересно мне одно: чтобы вы с собакой сию же минуту убрались, ответил он, строго посмотрел на Белло и скомандовал: Вон!
Белло решительно замотал головой.
Твоя собака что без поводка и ошейника? спросил господин Мельхиор. Белло опять помотал головой.
А тебя я не спрашивал! сердито сказал ему Мельхиор. Только тогда он сообразил, что разговаривает с собакой как с человеком. Я хотел сказать, я спрашивал мальчика, смущённо поправился он.
Поводок моей собаке не нужен, она и так не убежит. Она меня слушается. Как правило, объяснил я господину Мельхиору.
Белло согласно кивнул.
Он явно понимает всё, что мы говорим, удивился господин Мельхиор. Поразительно!
Ну он же раньше был человеком, сказал я.
Что? Как это был человеком? Что ты имеешь в виду? спросил господин Мельхиор. Как это пёс раньше мог быть человеком?
Да вы сами знаете. Это же вы виноваты в том, что псы иногда превращаются в людей! воскликнул я, показывая на Белло.
Что ты мелешь? Я виноват? Да как тебе такое в голову пришло?! возмутился господин Мельхиор.
Потому что Белло выпил ваш сок для превращений. Голубую микстуру, которую вы изобрели, ответил я.
В подтверждение Белло кивнул.
Мою микстуру? похоже, он постепенно догадывался, о чём это я. Так, значит, Эдмунд Штернхайм не вылил мою настойку? в его голосе звучало негодование. Он что, продолжал эксперименты?
Нет. Он отдал жидкость Бьянке, чтобы она могла оставаться человеком. А когда Бьянка состарилась, то подарила остатки голубого сока моему папе.
А кто такой твой папа?
Мой папа внук Эдмунда Штернхайма Пипин Штернхайм, сказал я.
А ты кто?
А я правнук.
Да уж это я и сам догадался, раз твой папа его внук. Я спрашиваю, звать тебя как?
Макс. Макс Штернхайм.
Так, Макс, а дальше?
Что дальше? не понял я.
Что было дальше с голубой настойкой?
Ну папа удивился он же не знал, как действует этот сок. Он просто стоял у нас в лаборатории. Голубой сок, а не папа. Папы вообще в тот день не было дома.
Не надо подробностей! взмолился господин Мельхиор. Значит, сок стоял в лаборатории на как её там на Кленовой аллее? Да, точно, в нашей лаборатории на Кленовой, а что потом?
Нет. Папина лаборатория у нас в аптеке, в Львином переулке, сказал я.
От этих подробностей он закатил глаза и, лопаясь от нетерпения, спросил:
А потом? Потом?!
Тогда я решил рассказывать побыстрее.
Я нечаянно уронил бутыль, и Белло стал лакать эту гадость
Гадость? Ты всё-таки выбирай выражения. Это же гениальное средство для превращений, сказал господин Мельхиор.
Значит, он всё ещё гордился своим изобретением, хоть сначала и не хотел признаваться.
Белло стал лакать гениальное средство для превращений, поправился я. И стал человеком, господином Белло. Мы с папой его воспитали.
Белло решительно кивнул.
Но сейчас-то перед нами явно пёс, а не человек, сказал господин Мельхиор. Так что всё это ерунда!
Да нет, вы просто не знаете, потому что вы сразу уехали от прадедушки, поспешил объяснить я. Действие средства со временем ослабевает. И тогда человек превращается обратно в собаку. Но эта собака, в которую он превращается, понимает всё, что мы говорим. Только сама не говорит.
Белло кивнул.
Похоже, он и правда понимает каждое слово. Примечательно. Очень примечательный феномен. После обратного превращения в собаку в некоторой степени сохраняется человеческий интеллект. В своё время я и представить себе не мог, пробормотал господин Мельхиор. В нём явно проснулся прежний исследовательский дух. Значит, вы его воспитали?