Будет точно так же невежливо, ответил я. Пошли лучше на речку, погуляем ещё немного.
Кленовая аллея переходила в кленовую рощу, а вдоль рощи текла маленькая речка такой неторопливый ручеёк.
Мы стали бросать в воду ветки и смотреть, как их подхватывает и уносит течением.
Дяде Астору я скажу правду, сказал я господину Белло. На этот раз не буду рассказывать, что, мол, ты наш дальний родственник. Придётся честно признаться, что ты собака.
Господин Белло чевекк! поправил меня господин Белло.
Да, конечно. Я имею в виду бывшая собака. Как бы это сказать?.. В сущности, в тебе кроется собака, и она скоро проявится, если мы не найдём записки прадедушки Эдмунда.
Последние слова прозвучали для господина Белло как сигнал: он уже не мог удержаться и почти бегом направился на аллею, к дому с колоннами.
Я пошёл за ним.
Макс может это прочесть? спросил господин Белло и показал на табличку у звонка.
Я наклонился к самой калитке, потому что написано было мелко и неразборчиво.
Гастон Про-вер-виль, разобрал я.
Я не успел договорить, а господин Белло уже позвонил в звонок и долго не отпускал кнопку. Из дома слышался пронзительный дребезжащий звук.
Мы ждали. Ничего не происходило. Теперь кнопку нажал я, опять раздался звонок. И опять в доме ничто не шевельнулось. Ни звука, ни шороха, и дверь не открывали. Мы попытали счастья в третий раз с тем же успехом. Точнее сказать, с тем же провалом.
Похоже, его нет дома, сказал я господину Белло. Но господин Белло не слушал, он уже куда-то смылся наверное, решил обойти вокруг дома.
Я тоже завернул за угол и там увидел его: он уже открывал железную дверь в задней стене дома.
Открыто! сообщил он и скрылся за дверью.
Эй, господин Белло, нельзя же везде входить просто так! крикнул я.
Но господин Белло уже вошёл и останавливаться не собирался. За дверью оказались ступеньки, круто уходящие вниз.
Пресенью пахнет, отметил господин Белло и двинулся по лестнице.
Стой, господин Белло! закричал я.
Но господин Белло и не думал слушаться. Он сказал, что хочет просто посмотреть, что там внизу,
и продолжал спускаться. Что тут оставалось делать? Я пошёл за ним.
Я спустился, наверно, уже до середины лестницы, как вдруг стало темно. Железная дверь тихонько щёлкнув, захлопнулась скорее всего, от ветра. Я побежал её открывать, но, как я ни толкал и ни тряс, дверь не поддавалась. Я медленно спустился обратно. Теперь, когда глаза немного привыкли к темноте, я увидел, что в верхней части стены имелось маленькое окошко с решёткой, пропускавшее в наше подземелье немного серого света.
Здесь было сыро и холодно. Пахло тоже неприятно: давно не проветривали. На потолке собирались крупные капли воды и шлёпались на каменный пол.
А всё из-за твоего любопытства, сказал я господину Белло. Теперь будем тут сидеть неизвестно сколько.
Господин Белло тут не сидит, а стоит, поправил он меня. Наверное, ему понравилось, что и он иногда может меня поправить для разнообразия.
Я посмотрел вверх, на потолок. Полукруглый свод, каменная кладка из крупных камней. Рядом с нами из стены торчало несколько ржавых железных крюков. На такие крюки раньше вешали фонари. Но сейчас-то фонарей не было, тем более горящих. Тут по-прежнему царила почти полная темнота.
Всё выглядит прямо как в фильме ужасов, сказал я.
В фильме ужасов, правда? переспросил господин Белло.
Кажется, он решил, что это специальное выражение, которым называют душные, сырые подвалы с паутиной, свисающей с потолка. Конечно, откуда он мог знать это слово, он же ещё ни разу не был в кино.
Он посмотрел по сторонам, задрал нос, повертел головой и принюхался. А потом сказал:
Тут ужасы пахнут пресенью, а там ужасы пахнут сухо, и показал в самую тёмную часть подвала, до которой не доходил свет.
Тогда давай перейдём в сухую половину, предложил я. Сухая часть длинного подвала находилась чуть выше, чем зал со сводчатым потолком, и там оказалось ещё темнее. Мы поднялись по трём широким ступенькам и дальше двигались медленно, на ощупь. Пол, кажется, был гладкий. В зале он был грубым, каменным. А здесь я не чувствовал под ногами ни одной неровности. Я вытянул руки вперёд и так и шёл, пока не наткнулся на препятствие противоположную стену.
Господин Белло, наверно, тоже дошёл до стены, потому что рядом послышалось громкое «ой-ой-ой!».
Я провёл по стенке пальцем: в этом месте она оказалась не такая шершавая и была сделана как будто из целой доски, а не сложена из камней.
Как глупо, что мы не прихватили фонарь, посетовал я, продвигаясь вдоль стены.
Да, глу-у-упо, подтвердил в темноте совсем рядом господин Белло.
Я услышал, как он засопел: должно быть, опять принюхивался.
Там воздух хороший! огласил он результат своей нюхательной работы.
Там это где? спросил я.
Вон там! ответил он. Наверное, показывал рукой в нужную сторону и не мог понять, что в темноте мне не видно. Потом сообразил, схватил меня за руку и потянул влево.
Теперь и я почувствовал свежий воздух: он шёл из узкой вертикальной щели в гладкой стенке. Ещё через несколько секунд я понял, что, скорее всего, это приоткрытая дверь. Так вот чем была гладкая стенка! Я радостно начал ощупывать её и действительно нашёл ручку. Нажал и дверь открылась!