Всем богомольцам Валаамский монастырь ставит в обязанность исполнять следующие правила:
1) Без особливого благословения не ходить в лес, в пустыни, в скиты, в монастырские кельи. Из живущих в монастыре никого у себя отнюдь не принимать в келье, им не давать и от них ничего не брать ни под каким предлогом.
2) Не оказывать здесь никому частных благотворений, а доброхотное свое приношение подавать в общую кружку в пользу святой обители, так как никто из живущих в монастыре не имеет права приобретать отдельную собственность.
3) Письма и посылки в монастырь, на имя проживающих в нем, передавать монастырскому начальству.
4) Не стрелять на острове из огнестрельных орудий, не бить зверей, птиц, не ловить рыбы, не портить леса и не курить табаку.
5) Ничего не писать на стенах и стеклах гостиницы и не бросать огня на удобосгораемые вещи.
Тоже и богомолец богомольцу рознь! пояснил мне о. Никандр.
А что?
Да так. Иной вот уязвляет кротостью, думаешь, душевен и благопотребен, а как уедет, вся келья исписана стихом неподобным!
Образцы таких вдохновений я видел. Все они вроде воздыхания:
Я в полиции служил.
Ни копейки не нажил.
Только имя подлеца
Приобрел в поту лица.
"О, Господи! (тою же рукою) Очисти мои прегрешения!"
Да, не вовремя вы к нам пожаловали! объяснил мне молодой о. Самуил.
Почему?
Не теперь надо, а когда нужа крестьянская к нам со всех сторон стекается. Тогда истинно Валаам во всем своем великолепии красуется. Все это скорбное, немощное, горем к самой земле прибитое, по единому слову пастыря, ниц повергается. Тут-то истинному художнику и надлежит быть. Таких стонов не услышишь. Наш мужик не то чтобы тоске своей волю давал, а тут уж он ее на всю вольную волю Вчуже глядишь на них и плачешь. Господи, думаешь, велики испытания Твои, но и награда на небесах, по сим испытаниям, ждет их не малая. К нам и с болящею совестью притекают. Такие, что когда-нибудь и душу чужую загубили, те страсть как молятся и каются. Вдарится оземь и глаз на святителя поднять не смеет. Исповедуется, а от святых тайн отказывается сам. "Недостоин я еще, не замолил". Просит эпитимий потяжельше.
Есть такие, коим заместо эпитимий духовник говорит: "Иди и пострадай, по начальству объявись". Ну, это они свято исполняют. Примирение с совестью обретают в самой лютой муке! А больше приходят о нищете своей перед Господом искать предстательства у святых чудотворцев наших. Мы так замечаем, чем недороднее год, чем крестьяне беднее, тем богомольцев больше Когда у них все есть, о Боге мало вспоминают Помощь его в несчастье познается Это я им не в осуждение, а так, по правде Тут какое дело было. Мне тоже рассказывали его старики. Один убивец дал обет в каторге, если ему удастся бежать, так беспременно к святителям валаамским сходит поклониться. Ну, они ему помогли
Бежать-то с каторги?
Отчего же. У них свой суд, не земной. Судье небесному виднее, кто чего стоит Ну, вот-с, удалось ему бежать, добрался до Валаама. Помолился, помолился, а потом взяло его сумнение. Правое ли дело его, хорошо ли поступил, бежамши. И такое у него доверие было, что он прямо к отцу Дамаскину. Тот его выслушал. "Приходи, говорит, ко мне наутро". А сам стал на молитву, на всю ночь, чтоб умудрил его Господь, как в сем деле поступить. И чем больше молился отец настоятель, тем более в нем жалость к душе болящей и сердцу неспокойному вопияла. Утром его сподвижники наши просветили . Пришел это беглый. Отец Дамаскин и говорит ему: "Ежели молил ты преславных чудотворцев помочь тебе и предприятие свое исполнил успешно, значит, действительно, преподобные оказали тебе свою милость. Значит, не хотели они гибели твоей и, хотя велик твой грех, кровь убиенного вопиет ко Господу, но надейся! Иди в пустыню, живи со зверьми с лютыми, во всем ограничивай себя, терпи немощь всякую. Зимой не одевайся в меха, летом не ищи прохлады. И вот тебе послушание: десять лет молчи! Что б ни случилось с тобою молчи!