Ты что, взбесился? Ах ты!..
Палка опять опустилась на голову А-кью, но удар пришелся по пальцам, так как голову А-кью прикрыл руками. Это было еще больнее. Выскакивая за дверь, А-кью получил еще один удар по спине.
Ах ты, забывший восьмое правило, по-ученому выругался вслед ему сюцай.
А-кью прибежал на ток и остановился, все еще чувствуя боль в пальцах. Он мысленно повторял: «забывший восьмое правило» совсем новое для него ругательство. К такому ругательству вэйчжуанские крестьяне отродясь не прибегали. Им пользовались только важные лица, знавшиеся с чиновниками, поэтому ругательство прозвучало особенно страшно и произвело исключительно глубокое впечатление. Сейчас ему было уже не до вздохов о женщине. После ругани и побоев ему даже показалось, что с этим вопросом вообще покончено. Вскоре А-кью успокоился и снова почувствовал себя беззаботным. Как ни в чем не бывало он вернулся на кухню очищать рис. Проработав некоторое время, он вспотел и снял рубашку.
В это время он услышал громкие голоса. А-кью, большой любитель скандалов, поспешил на шум и незаметно пробрался на женскую половину дома почтенного Чжао. Хотя наступили сумерки, он разглядел всех, кто был в комнате: два дня ничего не евшую хозяйку, соседку тетушку Цзоу Седьмую и близких родственников Чжао Бай-яня и Чжао Сы-чэня.
Молодая хозяйка старалась вытащить У-ма из другой комнаты.
Ну, выходи! Нечего прятаться
Все знают, что ты честная С какой же стати убивать себя! приговаривала тетушка Цзоу Седьмая.
У-ма плакала и что-то бормотала, но ее плохо было слышно. «Гм, интересно, с чего эта маленькая вдовушка подняла такой шум?» подумал А-кью.
Он решил все разузнать у Чжао Сы-чэня.
Вдруг А-кью увидел почтенного Чжао, который направлялся к нему с большой бамбуковой палкой в руке. А-кью быстро смекнул, что побои на кухне, полученные им от сюцая, и этот переполох связаны между собой, и метнулся было к выходу, но путь ему преградила бамбуковая палка. Тогда он повернул в другую сторону, выбежал через задние ворота и спустя некоторое время очутился в храме Бога земли.
Отдышавшись, он почувствовал, что продрог, по телу у него побежали мурашки, хоть уже наступила весна, вечера еще стояли холодные, и ходить раздетым было рано. А-кью вспомнил, что его рубашка осталась в доме Чжао, и хотел было пойти за ней, но при мысли о палке сюцая раздумал.
Неожиданно у него в каморке появился староста.
А-кью, ах ты Ты посмел приставать даже к служанке почтенного Чжао! Вот безобразие! Покоя от тебя нет. Ты и мне по ночам спать не даешь. Ах ты!.. Староста крепко выругался и еще долго продолжал в таком же духе свое поучение.
А-кью нечего было возразить.
В конце концов ввиду позднего времени пришлось посулить старосте на вино вдвое больше обычного целых четыреста медяков. Денег у А-кью не было, и он отдал в залог свою войлочную шляпу. Кроме того, он должен был принять следующие пять условий.
Первое: завтра же он пойдет в дом Чжао с извинениями и отвесит положенное число поклонов, да еще прихватит с собой пару красных свечей, каждая весом около цзиня, и пачку ароматических
курительных палочек.
Второе: семейство Чжао пригласят за счет А-кыо даосского монаха для изгнания демона самоубийства.
Третье: А-кью запрещено отныне переступать порог дома почтенного Чжао.
Четвертое: что бы ни случилось с У-ма, отвечать будет А-кыо.
Пятое: А-кью обязуется не требовать денег ни за работу, ни за рубашку.
А-кыо, разумеется, принял все эти условия. Вот только денег у него не было. К счастью, наступила весна и можно было обойтись без ватного одеяла, которое он заложил за две тысячи медяков, чтобы выполнить свои обязательства. После того как он потерял рубашку и преподнес семейству почтенного Чжао свечи, отвесив при этом положенное число поклонов, у него осталось всего несколько медяков, но выкупить свою войлочную шляпу он и не подумал, а деньги пропил.
Свечи и курительные палочки семейство почтенного Чжао решило оставить про запас: отправляясь на ежегодное богомолье, хозяйка могла взять их с собой; из целого куска рубашки А-кью сшили пеленку для новорожденного, которого должна была произвести на свет в августе молодая хозяйка, а рваные куски отдали У-ма, чтобы она сделала себе из них подошвы к туфлям.
V Вопрос о средствах к жизни
Потом он встал и, как всегда, отправился шататься по улицам. И хотя теперь его спина была прикрыта курткой, ему снова стало казаться, что вокруг происходит что-то странное. Как будто с этого дня все женщины в Вэйчжуане стали избегать его. Завидев А-кыо, они поспешно прятались за ворота. Даже тетушка Цзоу Седьмая, которой было под пятьдесят, тоже спешила укрыться от него, да еще уводила с собой свою одиннадцатилетнюю дочку. А-кью все это чрезвычайно удивляло. «С чего вдруг все эти твари стали изображать благородных девиц? думал он. Потаскухи этакие!»
События, которые произошли много дней спустя, заставили его еще острее ощутить, что в мире творится что-то странное. Во-первых, в винной лавке ему перестали отпускать в долг; во-вторых, старик, сторож в храме Бога земли, стал ворчать, как бы намекая, что А-кью пора уйти из храма; и, в-третьих, никто не звал его на работу, правда, он не помнил, сколько именно дней, но, во всяком случае, уже давно. Что в винной лавке не дают в долг это еще ладно, что старик ворчит это тоже можно стерпеть. А вот сидеть без работы и голодать, такое уже ни к черту не годится!