«Женщина!» думал А-кью.
И вот он стал засматриваться на женщин, которые, по его мнению, «всегда стремятся залучить любовника», но они даже не улыбались ему в ответ. А-кью внимательно прислушивался к тому, что ему говорили женщины, но в их словах не было ничего распутного. Эх! Вот еще за что следует ненавидеть женщин: все они прикрываются «ложной добродетелью».
Однажды А-кью очищал рис в доме почтенного Чжао и после ужина сидел на кухне, покуривая трубку. Если бы это происходило в каком-нибудь другом доме, то после ужина, собственно говоря, можно было бы уйти. В семье Чжао
Жертвоприношения, совершаемые в честь родителей в храме предков пли перед домашним алтарем, рассматривались как важное проявление сыновней почтительности.
«Из трех ендов непочитания родителей» цитата из конфуцианской канонической книги «Мэн-цзы». Человек, не имеющий потомства, совершает преступление по отношению к своим предкам: после его смерти некому будет совершать обряд жертвоприношения предкам.
«Дух Жо-ао будет голодать» «выражение, восходящее к истории, рассказанной в Цзочжуань. Некий Цзы-вэнь из рода Жо-ао, служивший при дворе в государстве Чу, потребовал, чтобы его младший брат Цзы-лян убил своего сына Юэ-цзяо, походившего внешне и голосом на дикого зверя, ибо в противном случае всему роду Жо-ао грозила гибель и могло случиться, что не осталось бы никого, кто бы мог кормить души предков рода Жо-ао, обитавшие в загробном мире. В представлении древних китайцев, души умерших также требовали пищи, ради чего, собственно, родственники умерших и совершали в их честь жертвоприношении.
«не сумел сдержать себя» немного перефразированное выражение, встречающееся в конфуцианских канонических книгах «Мэн-цзы» и «Шуцзнн» («Книга преданий»).
Династия Шан правила Китаем в 17661122 гг. до н. э.
Да-цзи любимая наложница последнего шанского царя Чжоу-синя, жестокого и развратного тирана; она поощряла его дикие оргии и отвлекала от государственных дел, поэтому в китайской традиционной историографии Да-цзи нередко объявлялась виновницей гибели династии Шан.
Династия Чжоу правила Китаем в 1122 249 гг. до н. э.
Бао Сы любимая наложница чжоуского царя Ю-вана (VIII в. до н. э.), подаренная ему жителями местности Бао. Предаваясь пирам с любимой наложницей, Ю-ван совершенно забросил государственные дела. Рассказывают, что Бао Сы никогда не смеялась, и Ю-вану никак не удавалось ее развеселить. Однажды он приказал зажечь на городской стене сигнальные костры, оповещающие о нападении врага. Вассальные князья и воеводы поспешили в столицу. И тут Бао Сы рассмеялась, довольная шуткой государя. Но в другой раз, когда на столицу действительно напали войска инородцев и Ю-ван зажег сигнальные костры, никто из князей и воевод не пришел на помощь, считая, что сигнал тревоги подан по прихоти Бао Сы. Чжоуская столица пала, войска Ю-вана были разбиты, а он сам и Бао Сы убиты.
Династия Цинъ правила Китаем в 246207 гг. до н. э.
Дун Чжо был убит по милости Дяо Чань. Полководец Дун Чжо в 190 г., опираясь на военную силу и дворцовые заговоры, низложил императора Шао-ди и номинально передал власть малолетнему Сянь-ди, фактически же сосредоточив ее в своих руках. Жестокость узурпатора вызвала недовольство даже среди близких ему сановников, и в 192 г. Дун Чжо был убит. В заговоре Ван Юня и Люй Бу против Дун Чжо участвовала его наложница красавица Дяо Чань.
«человек устанавливается» усеченная цитата из книги «Луньюй», в которой говорится: «В пятнадцать лет у меня возникло стремление к учению, в тридцать я установился, в сорок у меня не стало сомнений, в пятьдесят я познал волю неба, в шестьдесят мои уши открылись для восприятия истины, а в семьдесят я стал следовать велениям сердца» Установился это значит обрел уверенность в своих словах и поступках, поскольку постиг сущность ритуала.
ужинали рано, но здесь, по установленному порядку, зажигать лампу не позволялось: поужинал и спать! Только в редких случаях допускались исключения. Во-первых, сын почтенного Чжао, когда у него еще не было степени сюцая, иногда зажигал лампу, чтобы читать сочинения; и, во-вторых, лампу зажигали, когда А-кью приходил на поденную работу, чтобы он мог очищать рис и после ужина. Пользуясь этим исключением, А-кью сидел на кухне и курил трубку.
У-ма была единственной служанкой в доме почтенного Чжао. Вымыв посуду, она тоже уселась на скамейку и стала болтать с А-кью.
Хозяйка два дня ничего не ела, потому что наш господин хочет купить еще одну молодую
«Женщина У-ма этакая вдовушка», думал А-кью, глядя на нее.
А наша молодая хозяйка в августе собирается родить
«Ох, эти женщины!» размышлял А-кью. Он вынул изо рта трубку и встал.
Наша молодая хозяйка не умолкая, трещала У-ма.
А-кью вдруг бросился перед ней на колени.
Давай спать вместе! Давай спать вместе!
На мгновение стало совсем тихо. У-ма оцепенела от удивления, потом с криком «ай-я» выбежала из кухни. Она бежала, кричала, кажется, даже плакала.
А-кью в растерянности обнимал пустую скамейку. Наконец он медленно поднялся с колен и понял, что произошло что-то неладное. Сердце его сильно билось. В смущении он сунул трубку за пояс и уже хотел было взяться за работу, как вдруг кто-то ударил его по голове. Он быстро обернулся. Перед ним стоял сюцай с бамбуковой палкой в руке.