Я фыркнул, откидывая лопатой снег:
Тебе, Андрей, место не в небе, а на сцене МХАТа. Ну или хотя бы в местном кружке самодеятельности.
Но Кольцов не слушал, он продолжал кружить в обнимку с лопатой и улыбаясь напевать:
Мой самый главный человек, взгляни со мной на этот снег
Внезапно его танец резко прервался парень застыл, уставившись на окно санчасти. По щекам, красным от мороза, поползли алые пятна.
Ладно, романтик, хлопнул я Кольцова по плечу, давай закончим, а то старшина отправит в наряд. Будешь в столовой плясать с картошкой.
Схватив лопату, Кольцов яростно вонзил железо в наст и стал яростно откидывать
снег, поглядывая на окно санчасти.
Обернувшись, я увидел причину смущения парня. У окна стояла Наталья, скрестив руки на груди. Её брови были сведены в строгую черту, но в уголках губ дрожала едва заметная улыбка. Я ухмыльнулся, подмигнул ей и, кивнув на Кольцова, изобразил одобрительный жест.
Девушка фыркнула и, вскинув подбородок с королевским презрением, резко развернулась. Белый халат вспорхнул за ней, как крыло чайки.
Эх, разбил ты сердце нашей Мельпомены, хохотнул я, всаживая лопату в сугроб.
Кольцов лишь глухо застонал, с удвоенной яростью швыряя снег. Мы работали молча, пока старшина не прогудел с порога:
Обед. Марш в столовую.
Мы с облегчением отставили лопаты и с удовольствием потянулись. Морозный воздух уже не щипал щёки, а приятно покалывал разгорячённую работой кожу.
По дороге в столовую Андрей вдруг пробурчал в воротник:
А ведь она улыбнулась
Кому? Лопате? не удержался я.
Он швырнул в меня снежком, но в глазах снова плясал озорной огонёк. Санчасть осталась позади, но когда я обернулся, заметил в окне движение будто кто-то отодвинул занавеску, чтобы проводить нас взглядом.
После завтрака нас ждали теоретические занятия в учебных корпусах. Мы погружались в сложный мир авиационной техники, изучали устройство и принципы работы самолётов, разбирали тонкости навигации и законы аэродинамики. На тактических занятиях разбирали боевые приёмы и стратегии, а на практических оттачивали навыки обращения со стрелковым оружием.
Практические занятия проходили на аэродроме в районе Бекетовки. Мы отрабатывали пилотирование на учебно-тренировочных самолётах, выполняли фигуры высшего пилотажа, тренировались в групповых полётах и учились действовать в строю. Особое внимание уделялось отработке взлётов и посадок в различных условиях, а также изучению способов предотвращения аварийных ситуаций.
Дежурства были неотъемлемой частью нашей жизни. Мы несли службу по училищу, контролируя порядок, дежурили по аэродрому, обеспечивая безопасность полётов, помогали в организации питания в столовой и обслуживали технику в парке. Каждая такая смена превращалась в маленькое испытание на прочность.
Полёты занимали особое место в нашей подготовке. Мы тренировались на учебных самолётах, выполняли фигуры пилотажа, отрабатывали взлёты и посадки, учились действовать в группе и осваивали ночное пилотирование. В воздухе время текло иначе, каждый манёвр требовал полной концентрации, а каждая посадка становилась маленьким триумфом.
Будни были насыщены до предела. Мы учились самоорганизации и планированию времени, осваивали командную работу и взаимовыручку, учились принимать решения в стрессовых ситуациях и держать удар. Каждый день приносил новые испытания: сложные полёты в непогоду, экстремальные ситуации на земле, тяжёлые наряды на дежурствах, сложные зачёты и экзамены.
Зима тянулась своим чередом: размеренные дни, заполненные учёбой, тренировками и полётами, без происшествий и ярких событий. Пока в конце февраля не случилось событие, которое стало спусковым крючком для очередного крутого виража в моей жизни.
Нас собрали в учебном классе для инструктажа перед прыжками с парашютом. Инструктор, седой ветеран с множеством нашивок, расхаживал перед строем, чеканя каждое слово:
Повторяю ещё раз: проверка снаряжения ваша личная ответственность. Каждый должен проверить свой парашют трижды. Особое внимание стропам и замкам. Приземление на заснеженную поверхность требует особой осторожности. И помните: снег может скрывать ямы и камни. Приземляемся на полусогнутые ноги, группируемся.
Мы внимательно слушали, запоминая каждое слово. После инструктажа отправились на аэродром, где нас ждал транспортный самолёт. Внутри было тесно и шумно от разговоров. Самолёт гудел, как разъярённый шершень. Мы сидели на холодных металлических скамьях, пристёгнутые ремнями, будто посылки на почте. Я заметил, как Кольцов что-то чертит в своём блокноте.
Опять свои схемы рисуешь? поддел я его, устраиваясь рядом.
Да так, отмахнулся он, пряча блокнот. Думаю над новой системой расчётов для посадки.
Мы обменялись шутками, вспоминая прошлые прыжки и делясь опытом. Время летело
незаметно, пока самолёт не начал набирать высоту.
Зелёная лампа мигнула. Первая пятёрка встала, сгорбившись под тяжестью парашютов. Люк распахнулся и ледяной ветер ворвался в салон. Один за другим парни исчезали в молочной пустоте.
Готовься, толкнул я Кольцова, когда инструктор дал команду готовиться к выходу.