Я подрубила простыни для Акулины, а потом ещё для Матрёны Савельевны, тёщи Зимина, оказавшейся собственницей машинки. При том шить она умела только руками, а за машинку иногда садилась
дочь, но нечасто. Прослышав о том, что зять утащил сокровище на работу и посадил за него неизвестную девицу, она примчалась наводить порядок. И мы с ней вполне нашли общий язык. Я узнала, что несложной швейной работы, которая руками долгая и нудная, а при помощи машинки решается на «раз», вообще много, и клиенты есть. И после того, как я довольно быстро подрубила ей пяток простыней, предварительно заутюжив припуски чугунным утюгом на доставленной из её же дома гладильной доске она преисполнилась сочувствия и принесла остатки ситца в цветочек, и отдала их мне.
Что ж, хорошо же! Я примерилась, и четвёртый день был посвящён изготовлению длинной туники и штанов типа простых панталон, надеть под неё. И получилась у меня больничная пижама.
Пока я шила, было время думать. В частности о том, что вдруг получился договориться с почтенной Матрёной Савельевной и поиспользовать машинку на благо местного населения, а доходы поделить?
Я отправилась к Зимину и спросила знает ли он, что нужно сделать, чтобы зарегистрировать бизнес.
Что вы задумали, Ольга Дмитриевна?
Я задумала заработать денег и принести немного пользы себе и людям. Скажите, если я буду оказывать населению услуги по починке и шитью каких-то вещей, это будет считаться работой? А на съём какой-нибудь комнаты я бы заработала, пока Матрёна Савельевна не велит возврашать машинку.
Да, это возможно. Но вашу деятельность нужно будет согласовать с господином Носовым. Он уже подаст сведения дальше.
А вдруг не подаст? Он кажется мне мстительным и вредным.
Тогда это будет нарушение с его стороны, он себе такого не позволяет.
И никак нельзя миновать его?
К сожалению, нельзя.
Тогда напустите на него вашу тёщу. Она победит, нервно усмехнулась я.
Кстати, вполне вероятно, доктор посмеялся вместе со мной.
Матрёна Савельевна, женщина крупная, важная, одетая в сатиновую «парочку» я уже узнала, что так называется комплект из юбки и застёгивающегося на пуговицы лифа важно прошествовала в нашу палату в тот же день после обеда.
Кыш, взглянула на Анну со Стешей, которых Зимин пока так и не выписал.
Наверное, всё понимает, и просто даёт время передохнуть и прийти в себя. Как и мне, впрочем, как и мне.
Соседки выскочили, а Матрёна Савельевна уселась на Стешиной кровати и расправила юбку.
Василий говорит, ты хочешь заработать, начала она в лоб.
Верно, Матрёна Савельевна, кивнула я. Я умею шить, не бог весть, как хорошо, но что-то могу. Я не имею здесь ни родных, которые бы обеспечивали меня, ни собственного дохода, и готова зарабатывать. Если вы согласны то придумаем, где я могу снять комнату, в которой бы и жить, и мастерскую бы сделать.
Для мастерской понадобится ещё утюг, но можно же найти, я думаю? Утюжить швы можно на столе, машинку поставить у окна, чтоб светло было. И работать. Вон сколько я за четыре дня сделала!
Я спрошу Лушку и Баирму, вроде, у одной была комната, чтоб отдать внаём, а у второй и вовсе флигель с отдельным входом. Можно договориться, чтобы оплата первый раз не сразу, а через две недели, скажем. Если я поручусь, то тебя пустит и одна, и другая. Кондрашке скажем, что ты заплатила, и въехала.
Кондрашке? рассмеялась я.
Ему, Кондрашке Носову. Я, знаешь, его помню, как мелким в одной рубашонке без портков бегал, и как по мне, ума с тех пор немного нажил.
Сколько вы ходите за помощь, Матрёна Савельевна?
Половину дохода, сощурилась та.
На ходу подмётки рвёт, честное слово.
Шить-то я буду. Да так, что света белого не увижу самое малое, до следующего лета. Двадцать пять.
Тоже за словом-то в карман не лезешь, восхитилась Матрёна Савельевна. Тридцать.
Тридцать уже лучше, чем пятьдесят, но сошлись мы в итоге на странной цифре двадцать семь с половиной. Она уходила довольная кажется, не в обиде, и ей вся эта история пришлась по душе. Договорились, что она завтра с утра сходит к обеим своим приятельницам и спросит, что там с жильём. И тогда есть немалый шанс, что мне будет, где жить.
Василий Васильевич разрешил снять повязку и даже сходить в баню. Вот это было прямо самое лучшее наконец-то помыться, и голову помыть. И наутро я прямо даже оделась в своё домашнее, в блузку и юбку, и причесалась нормально, и пожалела, что нет косметики, хоть бы глаза немного подвести, и нет нормальной обуви. Но на обувь заработаю, непременно заработаю.
И вот сидела я, такая прекрасная, и ждала сигнала от моей компаньонки. Та обещала прийти лично и сопроводить меня туда, где мне согласятся сдать комнату. Анна и Стеша прямо посмотрели с уважением и сказали да, сразу видно, что из образованных. И одежда хорошая, и сидит по
фигуре, и носить ту одежду я умею. А я сказала себе спасибо, что догадалась в своё последнее утро дома надеть синюю юбку прямого покроя со складками сзади, длиной до щиколотки. Она как-то очень хорошо вписалась в местную моду.
Дверь открылась, и я уже было обрадовалась, но появилась вовсе не Матрёна Савельевна. Вошёл господин Носов, которого она вчера невежливо именовала Кондрашкой.