Такова была Грейнджер.
И вот Малфой вышел из-за кресла, стараясь сохранять как можно более холодное выражение, и искоса взглянул на обожженное и опухшее лицо Поттера. Он был изуродован и почти не узнаваем.
Ну что, мальчик? начал Грейбэк, заставляя лгать всем о том, что его грязнокровка не та же, что и у Поттера; также как и лгать о личности самого Поттера, тогда как оборотень был уверен, что опознание Гермионы подтвердит и все остальное.
Драко? Люциус подтолкнул его вперед без всякой терпимости, свойственной Нарциссе. Это Гарри Поттер?
Едва он придвинулся, у Грейнджер за спиной Шрамоголового подогнулись колени, и Малфой почти протянул к ней руку, чтобы удержать и снова коснуться ее Впервые за несколько месяцев он мог бы прижать ее к себе, а потом аппарировать и спрятать в безопасное место! Которое, впрочем, ничего не значило бы для нее, если бы одновременно привело и к казни Поттера.
Драко покачал головой.
Я не могу не могу быть уверен.
Гермиона никак не отреагировала на звук его голоса; все трое заключенных затаили дыхание, в отчаянии застыв на месте.
Люциус глухо прошептал ругательство, и на какой-то миг повисло хрупкое равновесие: Поттер смотрел в сторону и мимо Малфоя, взгляд Уизли лихорадочно метался между Грейнджер и оборотнем, а сама Гермиона прислонилась к рыжему, и они поддерживали друг друга, как будто снова были влюблены. В этот момент Драко пришлось проигнорировать чувства собственничества и ревности, чтобы помочь ей пережить это.
Голова Грейнджер все еще была опущенной, и его осенило даже стоя на самом виду, в центре гостиной, она пряталась, ведь его родители могли вспомнить, как выглядела «зубрила-грязнокровка», и опознать ее.
«О, пожалуйста, не вспоминайте! Забудьте все, что я когда либо рассказывал про нее!»
Погляди хорошенько, сынок, голос Люциуса стал заискивающим. Подойти ближе. А потом он зашептал Драко в самое ухо: Если именно мы выдадим Поттера Темному лорду, то нам все будет прощено; все будет так, как и должно быть, величие Малфоев будет восстановлено и безгранично
Но Грейбэк услышал этот жаркий шепот и запротестовал, заявив, что Поттер его собственный приз.
Давайте-ка не будем забывать, кто на самом деле поймал его, мистер Малфой
Во время их ссоры Драко и Гарри рискнули бросить друг на друга мимолетный взгляд.
Наконец, Люциус вернулся и продолжил настаивать на том, чтобы сын опознал Мальчика, который выжил.
Я не знаю, сказал Драко тверже, поворачиваясь, чтобы уйти от нетерпеливого напора отца и вернуться к хладнокровию матери. И, сама того не подозревая, Нарцисса помогла сыну избежать опознания Поттера, показав Люциусу волшебную палочку, которую отобрали у пленника. Это была не та палочка из остролиста с пером феникса, которую использовал Поттер, и не та, которую Люциус видел на кладбище в ночь, когда Темный Лорд снова принял человеческий облик. Малфой тоже мог бы поклясться, что этот грубый обрубок не был той волшебной палочкой, которая располосовала его в туалете Хогвартса.
Энтузиазм Люциуса угас, он разочарованно опустил плечи.
До тех пор, пока Грейбэк не заговорил снова.
А как же тогда грязнокровка? прорычал он, ставя троицу на ноги под люстрой, так что Гермиона оказалась лицом к лицу с Малфоями и хорошо освещена. Драко отдернул голову, как будто ее вид обжег ему сетчатку.
Подожди Его мать была быстрой и умной, и она помнила ту ссору, которая произошла у мадам Малкин в начале шестого курса. Теперь именно ее руки толкали сына вперед. Посмотри, Драко, это ведь та девушка, Грейнджер?
Грейбэк стоял, скрестив руки на груди, кончик его волшебной палочки был виден на сгибе локтя; он оскалил зубы, ухмыляясь ситуации, которую сам же и создал.
«И как же ты, малыш, собираешься теперь выпутываться из этого?» казалось, заявлял оборотень.
Голос Малфоя был низким и хриплым.
Я может быть
Люциус перебил его, снова испытывая нетерпение.
Но ведь это же мальчик Уизли! Он сам обошел заключенных, остановившись
перед Роном. Это точно они друзья Поттера. Драко, посмотри на него, это же сын Артура Уизли, как его там?
К этому времени Малфой отвернулся, не в силах смотреть ни на кого из присутствующих, в особенности на оборотня, который разоблачил бы любую его ложь. Сквозь стиснутые зубы он сказал:
Возможно.
Дверь снова открылась, и все резко изменилось.
Явилась тетя Беллатриса, и теперь должен был начаться настоящий ужас.
Между ней и всеми остальными людьми в комнате возникло напряжение, все они, без исключения, ненавидели и боялись ее.
И из всех заключенных тетка сразу же узнала Гермиону и произнесла, разговаривая скорее сама с собой, чем с кем либо еще:
Так, так, так, а это же грязнокровка Грейнджер?
Драко мог только предполагать, что она запомнила Гермиону по сражению в Отделе тайн.
После этого Беллатриса заявила, что распухший мальчик и есть Поттер, а следующее, что они увидели, как рукав Лестрейндж уже был задран выше локтя, и она была готова призвать Темного Лорда, коснувшись метки.
Я как раз собирался позвать его! Люциус схватил ее за запястье и заспорил о том, кому из них достанется эта честь.
Именно в этот момент Грейбэк совершил роковую ошибку: он прервал их, чтобы потребовать свою долю славы и вознаграждения. Ему не следовало привлекать внимание к себе и своей группе, ведь, если бы он этого не сделал, то Беллатриса, возможно, и не заметила бы меч Гриффиндора, зажатый в руках одного из охотников. Так, внезапно, передача Поттера Темному Лорду оказалась отодвинута на второй план.