Я буду нежным, моя девочка! Я буду очень нежным. Не бойся.
Его руки легли на колени Ксюши и с силой развели их.
М-м-м-м, Ксюша постаралась вложить в стон весь испытываемый ужас, соединить колени ей мешало огромное, мощное тело ученого, его руки срывали с неё одежду, а рот был опять занят поцелуем.
Обними меня ножками, приподнимись, маленькая, чтобы я снял с тебя штанишки. Ну
Ксения испуганно забилась, но обратной дороги не было, учёный гладил по голове, успокаивая, целовал лицо, пил дыхание, любой воспроизводимый Ксенией звук воспринимался им как стон желания, а на более членораздельные звуки придавленная тяжестью Ксюша была не способна.
Маленькая Маленькая, расслабься! Ксюша запрокинула голову и вздрогнула от звука рвущейся на груди майки.
Не надо-о-о! сумела простонать она.
Ученый сорвал лифчик и принялся целовать груди. Он не сразу сумел оторваться от этого занятия, чтобы ответить.
Не жалей одежду, глупенькая! Здесь она тебе не понадобится. Мы живём в согласии с природой и не стесняемся естественной наготы. Ну, маленькая
Учёный приподнялся, встал на колени, и уже мнившая близость избавления Ксюша в следующее мгновение почувствовала, как сильные руки сжимают её бёдра, щиколотки скрещиваются на спине мужчины, а голова, плечи и спина теряют соприкосновение с поверхностью.
Я буду у тебя первым, моя девочка? Не бойся, я буду очень нежным! учёный приподнял её и теперь, удерживая под спину, пытался стянуть с неё плотно облегающие задницу спортивные штаны. Треснула удерживающая пояс резинка. Проникавший в палатку ветер холодил внезапно обнажившуюся спину бесшовные трусики легко поддались усилиям учёного
и тряпкой пролетели по воздуху ко входу в палатку. Затылок Ксюши опять встретился с поверхностью, тряпки лишь слегка спружинили, смягчив падение, и удар о каменистую, шершавую поверхностью острова заставил Ксюшу на секунду потерять сознание.
Ударилась? Ударилась?! очнуться Ксюшу заставили влажные поцелуи и болезненное чувство в нижней части живота: что-то, ритмично пульсируя, проникало внутрь. Ксения задрожала всем телом, закусила губу, и в её глазах показались слёзы. Ну, прости меня, маленькая, прости не рассчитал. Ты такая лёгкая, как пушинка. Приходи в себя. Очнулась?
Этот человек говорил всё это, не переставая ритмично двигаться, не теряя дыхание. Ксении пришлось по его велению приподняться, обнять его за плечи и положить свою голову ему на плечо.
* * *
Трусы и майка не подлежали восстановлению Ксюша сделала из обрывков поясок и подвязала им штаны (к счастью, они почти не пострадали). Сейчас в лифчике и испачканных кровью штанах на голое тело она идеально походила на местных женщин. Вооружившись остро наточенным карандашом и блокнотом, она переписывала, а точнее перерисовывала научные выкладки, послужившие основой для теории «Божественного Уравнения Вселенной». Понять их она была не в силах.
Автор теории, чрезвычайно благодарный и довольный собой, принёс ей еду и время от времени заглядывал внутрь, чтобы разглядеть её, занятую делом сосредоточенного посасывания кончика карандаша.
По здравом размышлении Ксюша решила, что ничего страшного не произошло, надо только не выходить из палатки, пока обитатели Энигмы не улягутся, и тогда никто не узнает о случившемся.
Все теперь знают, что мы вместе, промурлыкал учёный, усевшись на кучу тряпья неподалёку от Ксении, и заглянул ей через плечо. У тебя очень красивый почерк. Если ты всё это перепишешь, мне будет значительно легче работать. Ксения вздрогнула, и мужчина успокаивающе погладил её по спине. Знаешь, у нас нет института брака, как такового, но я могу быть тебе защитой перед другими. Да и забудь про возвращение. Пойду принесу твои вещи.
«В конце концов», подумала Ксения, «всё это скоро закончится, можно и потерпеть».
Теория представляла собой ряд формул, часть из которых была отдалённо знакома из школьного курса физики, но под этими знакомыми формулами пряталась масса расчётов, сомнительных выкладок и постулатов
Вся прелесть моей теории, деточка, в том, что она предполагает наличие у древних особой технологии, которая, буде открыта, прославит человечество. Разбирая неряшливые записи учёного, Ксения не заметила, как он оказался рядом. Так, что тут у нас? Ксения оглянулась и с трудом сдержала крик этот человек копался в её рюкзаке: на грязный настил полетело чистое нижнее бельё, белые майки, клетчатые рубашки учёный вырыл припрятанные на чёрный день шоколадки, развернул одну и надкусил. Ты знаешь, я сладкоежка, усмехнулся он и, посмотрев в рассерженное лицо Ксюши, добавил: Уже темнеет, заканчивай работу, идём сюда.
Я Ксения попыталась оказать сопротивление.
Я проверю то, что ты написала, завтра, и ты продолжишь, не волнуйся.
Я хотела бы вымыться
Незачем. Просто снимай лишнюю одежду, пообчешешься, грязь облезет.
Учёный потянул Ксению за руку, и та повалилась на набросанные на пол тряпки.
* * *
План Ксении, которому за прошедшее время она даже успела придумать кодовое название «ласковое дитя семь маток сосёт», был близок к провалу. Автор теории «Божественного Уравнения Вселенной» оказался собственником, одинаково ревностно относящимся к своим трудам и возлюбленной. Ксения бесконечно уговаривала себя потерпеть и терпела ночи бурных ласк, дни полуголодного существования за тяжёлой изматывающей работой В конце концов, Библиотека скоро останется в прошлом. Каким-то чудом ей всё ещё удавалось сохранять налёт цивилизованности спортивная одежда была из немнущейся ткани, одну из футболок и рубашки она надевала только на выход. И вот, достигнув своей цели, она обнаружила, что может получить в личное владение только черновые записи учёного. «И то хлеб», решила девушка и спрятала их в самый низ рюкзака.