Нет, он тоже умер.
Когда?
Тоже во время войны, в сорок третьем году. Почти одновременно
Что значит почти?.. Они умерли своей смертью?
Не совсем
Крум заметил скованность и замешательство своего клиента и попытался ему помочь.
Они стали жертвой войны?
Не в том дело
Эрнсту Штайнбергу стало явно не по себе. Лицо его отражало напряжение, в котором пребывал его дух. Поперек лба, между сросшимися лохматыми бровями, появилась глубокая складка, по лицу пошли красные пятна.
«А что, если рассказать ему все?» Эрнст беспомощно оглянулся на Элизабет, но та безучастно уставилась на оконные шторы, положив на колени сухие узловатые руки. Нет, от нее помощи не дождешься.
Знаете что, господин адвокат, выдавил он наконец, давайте начнем с другого конца: сколько будет стоить, если вы возьметесь вести наше дело?
Этого сказать я пока не могу. Как велико наследство, на которое вы претендуете?
Эрнст снова повернулся к Элизабет:
Как ты думаешь, сколько стоит дом, в котором жила Ингрид?
Не знаю В доме пять комнат, подвал, паровое отопление Там большой сад, дом стоит на берегу озера Все это стоит денег
Эрнст не дал Элизабет закончить фразу сболтнет еще лишнее. Он назвал примерную стоимость виллы покойных Герцелей.
Конечно, это приблизительно может быть немного меньше или больше Эрнст покрутил кистями рук, округлив растопыренные пальцы, будто держал в руках невидимый футбольный мяч.
Отлично, стоимость мы уточним в исковом заявлении, сказал
Крум. Пока возьмем за основу вашу сумму. Я должен буду получить умеренный гонорар обычный процент с предъявленного клиентом иска. Половину вы заплатите при подписании контракта, остальные по окончании дела. Ну и, конечно, судебные издержки.
А вдруг мы не выиграем дела? спросил Эрнст, прикидывая в уме, во что ему обойдется вся эта затея.
У меня такого не бывает! самонадеянно воскликнул Крум. Если я вижу, что дело бесперспективно, я просто за него не берусь, ограничиваюсь лишь юридическим советом. А это стоит сущие пустяки.
В таком случае давайте начнем с совета, робко произнес Эрнст.
Отлично! Видите, мы уже нашли с вами общий язык, господин Штайнберг. И еще одно маленькое условие: если вы хотите, чтобы я взялся за ваше дело, доверьтесь мне, как на исповеди. Говорите со мной так же откровенно, как говорили бы с душеприказчиком. Беседа с клиентом наша профессиональная тайна Хотите кофе? Не дожидаясь ответа, Крум позвонил, и почти тотчас же в комнату вошла молодая женщина, открывшая им дверь. Она внесла на подносе сахарницу и три чашки кофе.
«Не должен бы вроде обмануть», пронеслось в голове Штайнберга.
Видите ли, как я уже сказал, дом, о котором идет речь, принадлежал Герцелям нашей племяннице и ее мужу, доверительно начал Эрнст. Долгое время они не жили в Берлине, где они были мы не знали. Потом оказалось, Ингрид жила в Вене Так вот, однажды летом, в середине войны, мы получаем от нее письмо из тюрьмы, из Плетцензее. Она писала, что ее с мужем арестовало гестапо. Был суд, и их приговорили к смерти. Письмо короткое, на полстраницы. Она просила позаботиться о ее девочке. Оказывается, у Ингрид была дочка. Если бы не письмо, мы и не знали бы о ее существовании. Ингрид написала, что, кроме тети Элизабет, у нее нет родных на всем свете. Вспомнила все же про нас, когда мы ей понадобились.
Когда это было? спросил адвокат, делая пометки в настольном блокноте.
Как раз перед троицей, а умерли они вскоре, вступила в разговор фрау Элизабет.
Подожди, я расскажу сам, перебил ее Эрнст.
Нет, нет, я это лучше знаю, запротестовала Элизабет. Тебя тогда не было дома, и мне одной пришлось переживать Мужа тогда взяли в армию, пояснила она, правда, ненадолго.
Это верно, согласился Эрнст. В войне я, слава богу, не участвовал, у меня нашли грыжу Ну, говори
Я и говорю Недели через две пришла бумага от коменданта суда. В ней было написано, что Ингрид и ее муж Клаус Герцель были приговорены к смертной казни и казнены в тюрьме Плетцензее, и мне, как единственной родственнице, следует оплатить расходы по их казни. К бумаге был приложен счет сколько следует заплатить за гроб, за саван, палачу, выполнявшему казнь Что поделаешь, пришлось платить. Правда, я доказала, что муж племянницы Клаус имеет своих родственников, заплатила только за нее.
Подождите, подождите, перебил Крум. Начнем по порядку: вы получили письмо от Ингрид Герцель, которая просила вас позаботиться о ее дочери. Так?
Так. О дочери моей родной племянницы, подтвердила Элизабет.
Что же было дальше? Вы нашли девочку? Где она сейчас?
В том-то и дело, что неизвестно, снова заговорил Эрнст. После войны мы старались ее найти, но нам сообщили, что о судьбе девочки ровным счетом ничего не известно. Вы же знаете, что детей государственных преступников отправляли в приюты, меняли им имена и фамилии. Может быть, она и жива, но найти ее уже невозможно. Об этом мы получили официальную справку. Так что к наследству Ингрид Герцель она не имеет никакого отношения, и теперь единственной законной наследницей нашей племянницы является фрау Элизабет. Не так ли?