Возиться с «супертайником» не было времени, так как по «спикеру» опять передали объявление.
Он спрятал портфель в другое место, хлебнул для видимости из какой-то бутылки и помчался на вызов.
Стойте! сказал кто-то, схватив его за поворотом коридора.
За его спиной стоял рослый пограничник с громоздким фонарем и аккумулятором, оттягивавшими плечо. Сопровождающий электрик сочувственно подмигнул побледневшему Морозову: «Придирается!»
Ваш паспорт!
Я... бармен. Меня вызывают в кают-компанию.
Это Юрка Морозов, наш бармен, поддержал электрик. Юрка, гони паспорт, а то на берег сведут.
Пограничник долго сверял оригинал с копией, пригласил:
Прошу в кают-компанию!
Они втроем вошли в кают-компанию. На Морозова опять накатила волна такого страха, что он едва переставлял ноги.
Товарищ капитан, привел задержанного! козырнул пограничник.
А, опоздавший, недовольно сказал приземистый капитан погранвойск. Отметь его в судовой, передал он паспорт Морозова сержанту, корпевшему над судовыми документами. А вы, товарищ первый, обратился капитан к первому помощнику, напомните товарищу Морозову о правилах досмотра судна.
Напомню, многозначительно пообещал первый помощник и протянул Морозову чистый листок декларации. Заполняй. Потом поговорим.
Морозов сел за стол, щелкнул зажимом карандаша, быстро написал везде «нет», расписался.
Сколько советских денег? спросил первый.
Как сколько?
Ну, взял в рейс дежурную двадцатку? Взял сдай. Да ты что, в первый раз?
Он учуял запах спиртного, покачал головой.
А... двадцатка, обрадовался Морозов. Фу, забыл. Склероз одолел.
Пить надо умеючи, проворчал первый, принимая деньги. Иди!
Товарищ бармен! позвал Никитин Морозова. С вами пойдет наш товарищ. Предъявите валюту на вывоз, список погруженных товаров и все остальное. Список в двух экземплярах. Знаете?
Все готово, все сделаем.
Действуйте!
Морозов посмотрел на таможенника, с которым ему предстояло досматривать бар, и сердце его ухнуло куда-то вниз.
...«Амур» отходил в ноль-ноль. До этого времени следовало закрыть границу. Сотни пассажиров, их багаж,
ножом свалил его на пол.
Убийца вытащил тело под дождь, громко свистнул.
Резко распахнулась дверь караульной будки, и выбежал охранник, таращась в темень. Увидев тело, охранник в сердцах сплюнул. Не задавая лишних вопросов, молча подхватил ноги убитого. Вдвоем быстро отнесли его к кромке причала. Что-то буркнув, убийца на несколько секунд оставил охранника с телом, лежавшим на залитом водой асфальте. Вернулся с тяжелым куском якорной цепи. Обмотали вокруг шеи мертвеца. Качнув, бросили тело в воду. Постояли, подождали, удостоверились, что все сделано, как полагается. Направились в будочку. Убийца остановился, что-то приказал охраннику. Тот кивнул и рысцой побежал вдоль забора, освещая затемненные места, уголки, заглядывая по другую сторону ограды.
Убийца вошел в будочку, вытер руки о висевший в углу плащ, набрал номер на телефонном диске.
Ночной звонок вызвал цепную реакцию, и много человек не легли спать в эту ночь.
Спасали груз.
Под утро в пакгауз въехали многотонные крытые грузовики. Крепкие, угрюмые люди, совсем не похожие на докеров, быстро погрузили весь штабель ящиков.
Через полчаса после их отъезда в кают-компании «Сансета», непривлекательного в своей откровенной запущенности, давно не крашенного, с бортами, покрытыми струпьями ржавчины, неуклюжего, с высокой трубой, собрались трое капитан, чиф и сам Донован,
Обычно в рейс провожал Метис, но, в связи с чрезвычайным происшествием, хозяин явился, чтобы дать последние наставления лично.
И обшивка переборок грязно-серого цвета, и форма иллюминаторов, и даже мебель кают-компании говорили о ветхости судна, о частой смене его хозяев.
Донован, обрюзгший мужчина шестидесяти лет, в легком элегантном костюме, сшитом не у Диора, а одним из бродячих портных, рассматривал обстановку, прикидывал, сколько запросить со страховой компании. В один прекрасный день «Сансет» мог развалиться сам собой...
Капитан, представительный, поджарый, с лицом старого ястреба, наливал в рюмки спиртное.
Чиф, воплощение радушия и обаяния, был беспричинно весел. Глаза его сверкали юношеским задором, движения легки и точны. Глядя на его легкомысленное лицо, трудно было догадаться, что за плечами помощника несколько лет каторжной тюрьмы в Кайенне.
За иллюминатором слышались крики «вира», «майна», гудели электромоторы судно торопливо извергало из трюмов последнее содержимое, значащееся в бумагах и не боящееся чужих глаз. Готовились выйти в море.
Еще раз подчеркиваю, промокая лоб платком, астматически просипел Донован, груз доставить без каких-либо... недоразумений. То, что случилось ночью, пусть вас не беспокоит. Интерполовец был один и никого не успел информировать. Перед отплытием из Парамари на «Сансет» прибудет мой человек для присмотра за грузом.
Хотелось бы уточнить, перебил капитан, кто кому подчиняется? Не люблю, когда на судне многовластие.
Вы хозяин судна! Но во всем, что касается сохранности груза, он принимает окончательное решение.