Полюбовался, вышел. Увидел во дворе учителя.
А что там на рисунке в комнате?
На рисунке? Ириней на миг задумался, припоминая. Забыл уж. А Дворец в Изберилле.
Началась у Касьяна новая жизнь.
Эта новая жизнь оказалась совсем не праздной. На самом деле он работал гораздо больше, чем в Сини у мачехи. Только работа была другая.
Началось с того, что учитель засадил его за грамоту.
Читать Касьян кое-как умел. А вот писать, да ещё пером, и не пробовал раньше ни разу.
Ириней с утра выдавал ему лист пергамента, склянку чернил, и Касьян часами чертил прописи. Не очень-то хорошо у него получалось.
Образцами служили толстые книги, написанное в которых Касьян едва мог разобрать по буквам, а если и что разбирал, то большую часть слов просто не понимал.
Он макал перо в чернильницу, тащил к листу, с пера стекали чернила, пачкали руки, да и всё вокруг. Иногда он доносил перо до пергамента, вёл его линии получались кривые, некрасивые, ничего общего с затейливыми буквицами, украшавшими фолианты, которые показывал учитель.
Ириней поругивался, впрочем, беззлобно.
Медленно. Тебе предстоит войти в удивительный мир, а ты топчешься у входа, потому что не желаешь учиться ходить.
Когда следы трудов Касьяна высыхали, их надо было соскоблить, и тот же кусок пергамента, вечный палимпсест , неразменный как волшебная монета, снова лежал перед ним, ничуть не изменившийся.
Касьян его ненавидел. Он прилагал множество усилий, чтобы исчертить этот лист, а тот возрождался вновь безупречно незаполненным. Эта повторяемость прямо угнетала.
Ириней, будучи в хорошем настроении, дразнил его, с ехидным выражением рассказывая вслух отрывки из стихов каких-то неведомых Касьяну поэтов.
Плод сомнений так горек на вкус,
Выбор сделанный необратим.
И всегда остаётся искус
Лист оставить прекрасно пустым.
Касьян не обижался, это было даже забавно. Но успешнее его труды не становились.
В свободное от этих страданий время Касьян готовил чернила.
Чернильные орешки можно найти на листьях дуба, круглые, по виду немного похожие на прошлогодние мелкие яблочки, но твёрдые домики мелких ос. Касьян обшаривал дубы, разыскивал эти орешки, бросал в туесок, они весело постукивали друг о друга. Надо было брать те, которые оса уже покинула, с круглым отверстием из таких чернила лучше получались.
Потом собранные чернильные орешки следовало истолочь в иготи , засыпать в склянку, залить дождевой водой, добавить вишнёвой смолы, и учитель ещё подсыпал туда какой-то зеленоватый порошок.
Зачем это? в первый раз спросил Касьян.
Чтобы придать черноту, пояснил Ириней.
А что это такое?
Камень измельчённый . В здешних местах он есть. Покажу тебе как-нибудь.
Дней через десять в склянке настаивались отличные чернила истинное орудие пыток для Касьяна.
Днём Касьян кое-что делал по хозяйству, и это было самым простым и привычным из того, чем ему приходилось здесь заниматься.
Потом Ириней учил его счёту, давал разные задачи, с каждым днём сложнее и сложнее. Это у Касьяна выходило лучше, чем письмо. Довольно скоро он стал легко управляться с числами, а построения разных фигур и гармоничные соотношения в них порой прямо восхищали его.
Ближе к вечеру Ириней обычно приказывал мальчику заниматься разными упражнениями. Бег. Отжимания. Приседания. Подтягивание. Касьян не возражал ещё бы ему возражать! но совершенно не понимал, это-то зачем нужно?
Ладно, учителю виднее.
Несмотря на все трудности, Касьяну нравилось здесь гораздо больше, чем у мачехи. Ириней оказался весьма строг, но не обижал его.
Он был всегда ровен в обращении, но Касьян со временем научился различать
его настроения. Порой учитель бывал весел, поддразнивал Касьяна, шутил, порой погружался в какие-то мысли так, что не сразу откликался на обращение к нему, изредка мрачнел и становился ещё более немногословным, чем обычно его явно тяготили какие-то воспоминания.
В такие часы Ириней даже пугал порой Касьяна. Он робел и тихо занимался каким-нибудь делом, стараясь не привлекать к себе внимания. Но происходило такое редко.
Что ещё сперва немного волновало Касьяна это разговор Иринея с бабушкой Марой. Она сказала тогда как она сказала?.. сказала, если обидишь мальчика, сила тебя покинет. А Ириней только посмеялся, мол, не покинет, однако не обещал, что не причинит ему вреда.
Но ведь если бы он был плохой человек, мог бы и обещать, а потом обмануть.
На этом Касьян пока и остановился, тем более что ничего страшного не происходило.
Когда выдавалась свободная минута, мальчик с восхищением рассматривал сказочный дворец на картинке в своей комнате. Как же он хорош! И почему учитель с таким равнодушием говорит об Изберилле? Касьян был бы счастлив, если бы хоть на миг увидел эти дивные башни.
Но Ириней стольный град не расхваливал и о своей жизни там говорил мало. Хотя по некоторым обрывкам фраз Касьян понял, что учитель его бывал не только в Изберилле, но и в других, далёких странах, и их столицы приходилось ему видеть.