Вспомнив о доме, Лавиния почувствовала, что ей стало легче, и решила, прихватив шитье, пойти в общую комнату. Там она застала тетку, выглядевшую печальнее обычного. "Неужели она переживает, что Фиби кокетничала с Эдмундом?" Догадка тут же подтвердилась.
Мне бы не хотелось, чтобы ты оставляла мою дочь наедине с этим... молодым человеком, смогла наконец выговорить тетка. Oн мне совсем не нравится, и не только потому, что он не нашего круга. Мне кажется, он из тех, кого называют опасными.
Oна с трудом подбирала слова, точно сама необходимость обсуждать подобное с молодой девушкой страшно смущала ее. Видимо, она не вполне понимала, что, если начинаешь жизнь в бедности и после выбираешь путь самостоятельности, понятия о должном и недолжном, приличном и непристойном меняются. Но так или иначе, к тетке Лавиния была искренне привязана. Когда-то, перед поступлением в школу, та забрала ее в первый раз погостить и мягкими наставлениями, а больше примером смогла хоть немного сделать Лавинию похожей на будущих одноклассниц. И после тетя часто навещала ее и много помогала советами. Так что теперь Лавиния пообещала
сделать все возможное, и тетя Мэри чуть повеселела. Даже принялась обсуждать, какие подарки лучше привезти для Джакомо и Паолы.
...Вечером, прогуливаясь вокруг гостиницы, Лавиния увидела, как Эдмунд играет в мяч с какими-то двумя девицами. Те взвизгивали и хохотали, а он бил по мячу молча, но с веселой улыбкой, и тонкая ткань рубашки почти не скрывала, как округлялись и напрягались все его мускулы. Волосы растрепались, он шумно дышал, блестела от пота смуглая кожа, блестела белозубая улыбка. Наверное, он воплощал в себе природу, но было ли в нем что-то человеческое? Он был, безусловно, умен и расчетлив... Настолько ли, что предугадал реакцию Лавинии на его флирт с Фиби? "Хотя почему я решила, что он добивается моего внимания? Не слишком ли много я возомнила о себе?" Вздохнув, она решила на другой день отправиться с Эдрианом на пляж и не думать об Эдмунде больше. Впрочем, позволит ли он ей это, не на пляже ли ему самое место? И в Розфильде, и здесь, в Леостоне, полоски золотистого и белого песка у ярко-синей воды служили не только для отдыха купающихся: те еще и показывали себя, вели беседу, развлекались спортом чтением, фотографировались, пили лимонад. Но в Розфильде все-таки соперничество было добродушным, скорее номинальным, и развлечениям отдавались искренне, а здесь был настоящий пир тщеславия. Люди и плавали, и играли в мяч, и останавливались поговорить с явно читавшейся целью быть увиденными, оцененными.
После обеда Эдриан отправился на пляж один. Лавиния не стала ему мешать тем более, морская вода не слишком хорошо влияет на волосы. Она предпочла сесть за письма: родителям брату с сестрой и Клоду.
Ей всех их не хватало сейчас, но Клода в особенности. оожет, он единственный бы смог достойно отвеить Эдмунду, даже осадить его. Клод выглядел скромным, незаметным, но в спорах всегда держался смело, говорил твердо и не боялся даже дерзких парадоксов. Лавиния только удивлялась, когда он успевал заниматься самообразованием. Ведь ему с детства приходилось работать, чтобы помогатть приемному отцу.
Клоду Лавиния написала в первую очередь, а когда отправила письмо, почувствовала, что была бы не против посидеть в летнем ресторане на большой площадке перед гостиницей.
Площадка была умело стилизована под архитектуру древности. Четыре колонны поддерживали навес, защищавший посетителей от дождя. Под навесом в каменных вазонах цвели розы. Вдоль перил стелился плющ. Заказы официанты приносили, взбегая по маленьким лестницам. Оркестр находился также на отдельной лестнице. Столики располагались по периметру, а желающие потанцевать выходили на середину зала.
Лавиния попросила мороженое с фруктами и задумалась, любуясь открывавшимся видом на море. Красота и однообразие, свобода и отчаяние все это море воплощало собой; в его безграничности было и нечто обнадеживающее, и пугающее. У всего должен быть, в общем, берег, недаром к нему стремятся моряки. Край это цель и точка опоры. Люди, отрицающие границы, наверное, чувствуют себя несчастными, но не понимают, что призывают на свою голову несчастье еще большее отчаяние моряка после кораблекрушения, цепляющегося за доску и понимающего, что у него нет ни надежды, ни опоры, кругом пустота. "Но Томазо и Рафаэль Спиринетти были, вне сомнения, счастливыми людьми, отчаяние им было незнакомо. Да но они границ не сносили, а лишь защищали свою страну и выступали против бесчеловечности".
У вас всегда одна дума, не так ли?
Лавиния вздрогнула от неожиданности: перед ней непринужденно уселся Эдмунд. В его длинных смуглых пальцах была алая роза.
Девушка невольно вспомнила, осталась ли довольна своим отражением перед тем, как выйти. Да, шелковое оранжевое платье было смелым, но весьма ей шло, как и венчавшая узел черных воломс золотистая шляпка.
Я заказал музыку для танца с розой и приглашаю вас.
Стало жарко и трудно дышать под его взглядом, точно нежно прикасавшимся к ее плечам и груди, прикрытой лишь тонкой тканью. Однако Лавиния поняла, что не простит себе, если не потанцует с ним.