Я узнала об аресте Фрэнка, заявила Лавиния с порога. Ты действительно считаешь, что твое прошлое не при чем, что Фрэнк убил твоего отца не пойми за что?
А? Эдмунд лениво приподнял брови. Ах, ты о моих художествах... Милая, это несерьезно. Никто из неудачников, не уследивших за невестами и дочерьми, не знал моего имени. Я сделал свои выводы и попросил полицию обратить внимание на Фрэнка.
А потом подкинул ему цианистый калий? С помощью горничной, не так ли?
Нет, лицо Эдмунда мрачно скривилось. Я не настолько подлец. И не стану использовать память отца для сведения личных счетов.
Но донести на Фрэнка разве это не сведение счетов?
А как бы ты поступила на моем месте? фыркнул Эдмунд. Ничтожество, кругом облагодетельствованное моим отцом, посмело...
Ты хоть бы подумал, зачем ему это!
Откуда мне знать? Я не биолог, чтобы копаться в мозгах у червей.
Он черными, пьяными глазами взглянул на нее.
Поди ко мне. Просто сними пальто и сядь рядом, дальше я сам все сделаю.
Лавиния отступила на шаг.
Успокойся. Ты пьян.
Он усмехнулся невероятно мерзко и сально.
Не хочется после горничной, правда? Скажу тебе, ты ее вряд ли превзойдешь.
В некоторых случаях оскорбления стоит пропускать мимо ушей. Лавинию внезапно поразила другая мысль: она вспомнила рассказ Карла, по сути, повторенный Фрэнком.
Скажи, это ведь это не первый раз, когда... Когда у тебя отношения с горничной?
Не первый, конечно.
И как закончилось то, что было раньше?
К чему тебе это знать?
К тому, что это как раз тот случай, когда враг может точно знать твое имя.
Мне надо сообщить вам кое-что. Лавиния считает, что это важно, Эдмунд старался говорить небрежно, но в присутствии Клода все же слегка смутился. Уже вечерело, но Лавиния решила не откладывать, заехала после разговора с Эдмундом в редакцию и вернулась с другом в дом к Чезетти.
Клод жестом показал, что готов слушать.
Да, собственно, обычная история, даже весьма пошлая. Вы же знаете, я бастард, у меня дурная кровь. С моей стороны такой поступок норма. Словом, мне было двадцать лет, к нам поступила горничной моя ровесница, прехорошенькая девушка.
Откуда она была и как ее звали? отрывисто спросил Клод.
Лиззи Гроувз, а была она... Постойте... Из Вудберга. Она много рассказывала о тамошних обычаях, когда... Ночами, в общем. Мы были любовниками. Она была трогательна простодушная, преданная мне малышка. Но не мог же я жениться на ней! Да и не хотел. Ее преданность стала мне уже надоедать, когда очень вовремя оказалось, что она ждет ребенка. Отец рассчитался с ней весьма щедро, и она уехала к себе. Перед этим мы поговорили, я подробно объяснил ей, почему мы не можем быть вместе, и она согласилась.
Лавиния слушала, ловя в его голосе нотки смущения вместе с полной убежденностью в своей правоте. Каменная, хоть и вежливая уверенность, о которую, наверное, разбились тогда все надежды наивной девушки. И ей пришлось уехать в Вудберг, известный ханжескими и жестокими нравами... Щеки пылали от мучительного стыда.
И больше вы ничего о ней не слышали? уточнил Клод.
Ничего. Совершенно.
Тогда я должен вас просветить, вздохнул Клод. Я не могу сказать, что вы привнесли нечто новое: я и так уже знал эту историю, но ваше отношение придает ей, безусловно, дополнительные штрихи.
Знали?! Откуда?
От Фрэнка Хоффа. Я не сразу передал Лавинии все, что он мне рассказал, не был уверен, как она воспримет... Но она сама почти докопалась до правды. Лиззи Гроувз умерла в Вудберге месяц спустя после вашего разрыва. Неудачный аборт.
Эдмунд был явно опечален.
Мне жаль, признался он. Но какое отношение то, что насплетничал Фрэнк...
Он рассказал мне еще кое-что. В вашем доме был еще один человек из Вудберга. Человек, находившийся в непосредственной близости от Фрэнка. Отлично знавший привычки вашего отца и других жителей вашего дома.
Человек, умевший быть незаметным. Думаю, вполне может оказаться, что он ненавидел вас, господин Чезетти, за смерть Лиззи Гроувз. И хотел увидеть убийцу в петле хотя бы за преступление, которого тот не совершал. Впрочем, мы скоро узнаем, так ли это: полиция, наверное, уже его задержала.
И кто же это? с нервной небрежностью спросил Эдмунд, и тот же вопрос нерешалась задать Лавиния.
Секретарь вашего отца. Альберт Ларсон.
Старые счеты. Часть 2
«- Что вы хотите от меня услышать? Я все рассказал полиции.
Да, это-то мне и удивительно. Вы так старательно подставляли других, но когда проиграли, то сразу отказались от борьбы. Почему?
А в чем смысл дальше? Я не увижу в петле этого подонка, даже если, к примеру, напишу письмо, где он якобы рассказывает о планах убить отца. Я умею подделывать почерк и сделал бы это, но полиция за взятку письмо бы уничтожила. И все свалили на какого-нибудь безвинного бедолагу».
Странно, что так говорил он, из-за которого обвинили горничную и кухарку, а потом и Фрэнка.
«- И тем не менее, вы сфабриковали доказательства против Фрэнка Хоффа.
Прихлебатель! Лизал пятки убийце отца.
За это его надо вешать?
Будь моя воля, я отправил бы на виселицу все это семейство и всех, кто их защищает.
Из-за вашей невесты?.
Да. Она отправилась в Харцбург, чтобы заработать на свадьбу, и я тоже работал, как мог. И вот она вернулась, пришла ко мне ночью, встрепанная, избитая: родители, узнав, что она забеременела вне брака, оттаскали ее и вышвырнули вон, под дождь. А потом... Вы знаете, как она умирала? У нее было заражение крови. Она кричала от боли, и врачи ничего не могли сделать.