Процесс над Бэзилом Смитом между тем продолжался, и скоро Лавиния поняла, почему дядя все же устроил ей пропуск, хотя она пообещала писать только правду. Несмотря на то, что Бэзил заявил о своем алиби, один за другим выступали свидтели, утверждавшие, будто он был на месте преступления. Неужели они все лгали? Или их ввели в заблуждение, ведь некоторые говорили только, что видели человека того же роста и сложения, в похожих плаще и шляпе... Некстати вспомнилось, что Клод зачем-то спорол со шляпы оранжевую ленту.
Oн встретил ее после заседани, встрепанный и раскрасневшийся, как от быстрого бега.
Боялся не успеть. Ты не поверишь, какие я узнал новости...
Лавиния невольно поежилась, и не зря. Клод тут же продолжил:
Во-первых, арестован Фрэнк Хофф. Помнишь его?
Oстолбенев, Лавиния едва смогла кивнуть.
Я решил после того, как пообщался с Эдмундом, расспросить, скажем так, тех, кто его близко знает. И начала с Фрэнка. Встретились с ним утром, и он мне рассказал любопытные вещи...
Захотелось зажать уши, но было нельзя.
Так вот, отец самого Фрэнка был у Чезетти бухгалтером. После смерти жены пристрастился играть и стал запускать руку в кассу. Чезетти уволил его, когда узнал, и идиот в тот же день повесился. И Чезетти взял Фрэнка к себе.
Добрый поступок, чуть слышно откликнулась Лавиния. Жаль, научить сына доброте старик не смог. Но за что же Фрэнка арестовали? Вряд ли после такого...
В жизни все бывает, но я не верю в его вину. Хотя Эдмунда он терпеть не может, и есть за что. Тот всегда вел себя, как надутый индюк, да еще совратил предыдущую горничную, и старому Антонио пришлось раскошеливаться, чтобы замять эту историю.
Про горничную даже кузен Эдмунда знает... пробормотала Лавиния, забывшись. Видимо, история была громкая.
Возможно, но я не успел больше ничего узнать. За Фрэнком, видимо, следили, и в разгар нашего разговора в кафе, где мы встретились, ввалилась полиция.
"Бедный Фрэнк. Надо будет ему хоть что-то передать. Насколько понимаю, позаботиться о нем некому".
Но это еще не все, голос Клода вывел Лавинию из задумчивой грусти. Я метнулся к нашему красивчику, и знаешь, что оказалось? В полицию позвонил сам Эдмунд. Новая горничная, взявшаяся почистить куртку Фрэнка, нашла в потайном кармане конверт с белым порошком. Эдмунд немедленно связался со следователем, тот приехал, осмотрел куртку, конверт и позвонил, распорядившись арестовать Фрэнка.
Лавинии невольно вспомнился процесс над Бэзилом Смитом и такие же грубо состряпанные доказательства. Но докатиться до такого...
Я не могу поверить, чтобы Фрэнк убил Чезетти, и не могу поверить, чтобы Эдмунд пытался подвести его под повешение.
"Но чтобы отвести от себя подозрение..." Нет, так думать все равно не хотелось.
И все же первое, что приходит в голову при такой примитивной попытке подвести под подозрение проверить того, кто якобы обнаружил конверт, азартно стал рассуждать Клод. А так как горничная, скорее всего, не связана с Эдмундом если только она ему не любовница, она все-таки довольно молода и недурна собой то подозрения падают на самого Эдмунда.
Вряд ли он настолько нерасчетлив, чтобы при всем влиянии своего дедушки так подставляться, Лавиния помотала головой. С другой стороны, Фрэнк тоже не глуп. Хранить яд... А это был яд?
Он самый. Цианистый калий.
Ну вот, хранить яд у себя, даже не выложить его перед тем, как сам попросил горничную почистить куртку... Как он за столько дней умудрился не избавиться от этой дряни?
Понимаешь, не все преступники умны, среди них есть даже рассеянные и забывчивые... Клод потер руки, похрустел костями. Но ты права, на такую самоубийственную рассеянность рассчитывать в обычных случаях не следует. Тем более, это не стыкуется с тем, как Фрэнк себя ведет. Он, видимо, человек методичный, сосредоточенный и собранный. Знаешь, он протер рукавом стойку, перед тем, как поставить туда чашку, и вытер руки салфеткой, которую принес с собой. Был доволен, когда и я сделал так же.
Лавиния поспешила прогнать из головы вывод, который все-таки напрашивался.
Но самому Эдмунду незачем убивать отца, они любили друг друга... Ты уверен, что мы ничего не упускаем? Ни о ком не забыли?
Лавиния стремительно прошла по коридору, даже не сняв пальто. Снова пришлось бороться с собой: она чувствовала, что за нелепым обвинением стоит не столько стремление
покарать убийцу отца, сколько личные счеты. "Не мог же он не понимать, как абсурдно поведение Фрэнка в таком случае! Что за предубеждение? Что за низкая, мелочная мстительность?" Она влетела в гостиную и застала Эдмунда там. Он полулежал на диване, босой, растрепанный, в одних брюках и рубашке, рядом на маленьком столике были коньяк и нарезанный лимон. Лавинии вдруг вспомнилось, что впустившая ее горничная была беспорядочно одета, а волосы как будто едва успела убрать под наколку. И щеки у нее горели.
"Нет... Хоть бы это не было правдой..." Она сам не знала, почему ей так отвратительна мысль, что он вот только что... После всего, что она уже про него знала, едва ли что-то могло заставить относиться к нему еще хуже, и всё-таки...