В его черных глазах на секунду мелькнула грусть.
Вы не хотите прогуляться по Трамвайному мосту?
Рискованно, однако: Лавинии всегда было жутковато переходить трамвайный мост. Просто Клод в Розфильде однажды на спор прибежал на Железнодорожный мост, перелез через перила и прошелся по узкой выступающей кромке. Лавинию тогда пригласили быть свидетельницей исполнения спора, но о сути не предупредили; она чуть с ума не сошла, наблюдая за Клодом, балансирующим над рельсами, и понимая, что своим вмешательством скорее навредит.
С тех пор на железнодорожных мостах она начинала слегка паниковать. Но показывать себя трусихой перед Эдмундом не хотелось.
Когда они были на середине моста, внизу зазвенел трамвай. Лавиния вздрогнула, и тут же сильная рука сжала ее талию.
Обопритесь мне на плечо. Сейчас это закончится.
Когда спустились с моста, Эдмунд извинился:
Простите, я не знал, что вы испугаетесь. Должен был подумать...
Я сама должна была вас предупредить.
Солнце клонилось к закату, и его розовые отсветы, сама нежность, лепестками ложились на грубые камни домов и мостовых. Стоя в начале пешеходной улицы, резко сбегавшей под гору, Эдмунд и Лавиния наблюдали за бесконечным пестрым потоком, спускавшимся вниз, к Дворцовым лугам.
Город кажется таким огромным, удивилась Лавиния, а на самом деле люди как будто опутаны множеством нитей, тянущихся от одних к другим, и когда они тесно связаны, оказывается, их не так уж много. Даже у нас с вами есть общие знакомые.
Да, согласился он. Ваш Эдриан учится в одном классе с кузеном Карлом. Правда, насколько я понял, терпеть его не может вполне заслуженно. На Карла плохо влияет кое-кто из нашей родни, мальчишка растет невыносимым.
Эдмунд купил себе и Лавинии по мороженому отменное развесное клубничное, в вафельном стаканчике. Они шли мимо витрин, мимо домов, причудливо украшенных лепниной. Наблюдали за другими: вон городской сумасшедший видимо, бывший музыкант прошел в грязном светлом фраке, приплясывая и играя на алюминиевых ложках, пролетела, весело галдя, стайка студентов первокурсников, судя по разговорам и еще не опавшим розовым щечкам а вон в кафе сидят юная девушка и седой старик и кажется, это не дедушка с внучкой.
А ведь моя мать так же познакомилась с отцом, просто сказал Эдмунд. Ей было девятнадцать лет, у него в чайной ей назначил свидание молодой человек чтобы сказать, что они расстаются. Она плакала. Отец подсел к ней и заговорил и всего после пяти минут разговора ей стало гораздо легче. Он очень веселый и легкий в общении человек, хотя старше ее на целых тридцать лет и уродлив, как обезьяна не морщитесь и не упрекайте меня за невежливость, я его очень люблю. Бабушка была в ужасе, когда узнала, с кем мать теперь встречается, но дедушка сам съездил в чайную господина Чезетти, познакомился с ним и разрешил матери выйти за него.
Романтичная история, согласилась Лавиния. И необычная.
Не забывайте, что тогда семья матери нуждалась в деньгах. Что не отменяет любви родителей друг к другу.
Когда совсем стемнело, он проводил ее до трамвайной остановки.
Чезетти
Oднако когда он настоял, чтобы она познакомилась с его родителями, ей это не понравилось.
Тебе не кажется, что это преждевременно?
Пусть они уже неделю, как перешли на "ты", но все-таки...
Я часто знакомлю своих девушек с родителями. Не придавай этому слишком большого значения.
...Дом высился над набережной Продольного канала, старинный, из темно-серого камня, с узкими окнами, небольшой, но тяжеловесный. Лавиния удивленно моргнула: конечно, происхождение человека не определяет его вкус, однако же она привыкла, что ее матери нравятся яркие краски и ощущение легкости. А от этого дома веяло сыростью и холодом.
Отец всегда потакал вкусам мамы, объяснил Эдмунд. Наверное, ей кажется, что подобные здания более аристократичны, чем уютные современные дома. На юге такого нет, правда?
Лавиния улыбнулась, вспомнив нежную, кружевную архитектуру Розфильда.
На юге такое было бы неуместно, а в Корлинге смотрится очень живописно.
Их встретила горничная, помогла повесить плащи.
Мы не держим много слуг, заметил Эдмунд. Но пятеро-шестеро есть неизменно. Семья дедушки и до переезда сюда жила богато. Так что горничная, кухарка, шофер отца, две приходящие поденщицы... Ну и секретарь отца, хотя он и не слуга, наверное.
Они шли по коридору, отделанному в серых тонах. Украдкой посматривая вокруг, Лавиния должна была признать, что обстановка отличалась не претенциозностью, как можно было бы ожидать, а скорее сдержанностью и своеобразным вкусом.
"Ну что ж, разве человек, разбогатевший за счет ума, таланта и энергии, непременно должен быть мещанином во дворянстве?" Лавиния покачала головой, удивившись про себя, насколько шаблонно привыкла мыслить.
В небольшой, сумрачной из-за голубовато-серых тонов гостиной их ждали четверо. Первой бросилась в глаза еще не старая женщина яркой красоты: стройная фигура, гладкая кожа, умное и выразительное лицо, зеленовато-голубые глаза и золотисто-рыжие волосы. Рядом с ней на небольшом диванчике сидели двое: чрезвычайно аккуратный и энергичный белокурый юноша с веселым и простым лицом, и еще один, с виду его ровесник, более коренастый, темно-рыжий, в веснушках, в тяжелых роговых очках. Лавиния, впрочем, тут же перевела взгляд туда, куда указывал ей Эдмунд: в дальний угол, где развалился в кресле старичок наружности пугающей, но чрезвычайно занятной.