Как там дядя Диего?
Что ему сделается... Помогает ремилийцам из местных гостиниц, они хотят профсоюз создать.
Клод улыбнулся со сдержанной гордостью, и Лавиния понимающе кивнула. Дядя Диего всегда поражал ее бескорыстным стремлением помочь другим, не слабевшим, хотя порой с ним случались тяжелые и несправедливые вещи.
Еще когда он приютил подкидыша, оставленного ночью на его крыльце, по городу поползли слухи, будто бы это его незаконнорожденный сын. Сплетни утихли, только когда Клод подрос и стало ясно, что в нем ни капли идальгийской крови быть не может. Но жить спокойно и воспитывать сына у дяди Диего все равно не получилось.
По образованию он был юристом. Когда рабочие в Розфильде стали выступать за свои права, он поддержал их: сначала тем, что выступал в судах в их защиту денег, конечно, не брал потом стал помогать составлять требования, а после и организовывать выступления. За такой
помощью его однажды пригласили в Корлинг, а там на митинге произошло несчастье: один из рабочих выстрелил в управляющего. Дядя Диего был не при чем, но его осудили за соучастие на четыре года. Клода на время забрала сестра дяди Диего. Случилось это примерно за месяц до того, как в в Розфильд приехал дядя Джонатан, принеся большие перемены в жизни Лавинии и ее семьи. Удивительное и печальное совпадение.
По счастью, дядя Диего стойко выдержал все испытания и вернулся к приемному сыну, а Клод и Лавиния сумели сохранить дружбу. Не одну дружбу с ее стороны... Но о том Лавиния старалась не думать.
А как дела здесь, Лэйви?
Лавиния с опаской оглянулась и ответила вполголоса она уже давно поняла, что о многом лучше не говорить вслух:
Говорят, кренны и ремилийцы могут объединиться. Это пока только слух, и, согласись, невероятный, но...
Кренны народ, живший здесь еще до прихода скендов отличались суровым нравом и нетерпимостью. Они скендов-то называли "проклятые чужеземцы", а приезжих из других стран порой вовсе не считали за людей. Однако они сами страдали уже от нетерпимости скендов, которые, если и брали креннов на работу, платили вдвое меньше, чем полагалось бы.
Но его стоит принять во внимание. Спасибо, что рассказала.
Конечно, Лавиния пригласила Клода пообедать у нее, но он отказался. Он всегда отказывался, если она предлагала помочь, с тех самых пор, как два года назад Лавиния призналась, что любит его. Тогда не было такого волнения, трепета, как даже с Эдмундом, просто Лавиния осознала, что у них с Клодом как будто одни на двоих мысли, одна жизнь, и не встречался ей никто умнее и чище его. Она бы промолчала, но в то время он как раз начал встречаться с другой, с прелестной молодой актрисой, и Лавиния не выдержала того, как каждый раз от боли и ревности рвется и мечется сердце, когда Клод говорил о своей Эстелле.
Он выслушал Лавинию спокойно, но вроде бы огорчился, а потом грустно, но твердо сказал:
Нет, Лейви. Если хочешь, чтобы мы остались друзьями, тебе нужно в себе убить это. А пока нам лучше не видеться. Ты соблазнительна, и я боюсь однажды не устоять, но ведь я не люблю тебя и не хочу изменять Эстелле.
Они не виделись полгода. Лавиния мучительно осознавала, что он прав, что она заслуживала наказания, посягнув на чужое счастье, но от того ее одиночество не становилось менее горьким. Она сто раз пожалела о своем признании, и если бы могла, взяла бы свои слова назад, но теперь ничего не могла сделать. Клод снова стал ее другом, только когда Эстелла ушла к другому, но до сих пор держал на некотором расстоянии. Что ж, его можно было понять. Чувство Лавинии, как ей казалось, тоже постепенно угасло, сменилось новым, куда более поверхностным увлечением. А вот теперь, вернувшись домой и найдя письмо от Эдмунда, где он звал ее на свидание, она оказалась способна думать только об Эдмунде притом, что Клоду о нем рассказать забыла.
Ну что ж, оставалось только идти навстречу судьбе. Эдмунд написал, что хочет видеть ее сегодня же вечером. Часы после обеда Лавиния провела сначала у гардероба, выбирая наряд не слишком броский, чтобы Эдмунд не догадался о том, как ей важно это свидание, как бы будничный, но красивый, подчеркивающий все достоинства ее внешности потом у зеркала, продумывая прическу и думая, не стоит ли напудриться. Она уже и забыла, насколько волнительно собираться на свидание да, признаться, и не волновалась так никогда раньше. Только когда признавалась Клоду... Нет, тогда всё было в разы страшнее. Как прыгать с тонущего корабля в ледяную воду, наверное кто не слышал о несчастных пассажирах "Горделивого"?
Они снова встретились с Эдмундом у фонаря на Театральной площади. Он был одет все с той же красивой небрежностью, улыбался расслабленно и мечтательно. Его можно было бы принять за поэта, но слишком много силы было в его фигуре. Поцеловал ей руку, улыбнулся искренне и чуть застенчиво как же эта застенчивость трогала сердце. Вручил букет алых роз.
Как же я рад вам. Все эти недели я и верил, и не верил, что вы вспомните обо мне.
Как же мне не вспомнить о вас, если вы спасли жизнь Эдриану?
Да, это было счастье что я смог оказать вам услугу.